корпораций. Перспективные же торговые интересы в складывающемся мире у промышленно развитых и стремящихся быть такими государств в обобщенном виде направлены в одну сторону: таким государствам нужен прорыв товарной продукции к самым динамичным рынкам стран дальневосточной и юго-восточной Азии, к рынкам Индии и Китая, к потенциально очень динамичному рынку России. Для Европы, в отличие от США, самый удачный путь к таким рынкам — сухопутный, и пролегает он через Россию. Но путь этот нужен не только Европе, а и России.

Всю свою историю Московское государство мучилось проблемой отсутствия торговых связей с Индией, с Китаем. Все лучшие представители русской политической мысли мечтали об этой торговле как основе основ здорового хозяйственного и общественного, духовного развития, как основе основ процветания государства. Об этом мечтали не только в России. После эпохи протестантской Реформации, в обстоятельствах хозяйственного подъема в ряде стран Европы о налаживании через Россию широкой торговли с Индией и Китаем хлопотали и ганзейские купцы, и купцы английские. Позже, с ростом значения и возможностей морской торговли, с появлением надежных морских средств передвижения на большие расстояния и после Великих географических открытий эти европейские мечтания поутихли. Однако вдруг, в самом начале ХIХ века, им придала качественно новое содержание разгоравшаяся со времени египетской экспедиции почти маниакальная мечта первого консула Франции Наполеона Бонапарта сухопутной войной вытеснить англичан из Индии и, минуя морские пути, установить тесные торгово-политические отношения своей буржуазной республики с этой богатейшей страной Азии и, когда представилась политическая возможность, именно через территорию России. За военное сближение Франции и России с целью совместного похода в Индию через Среднюю Азию и поплатился жизнью русский император Павел I, позволивший себе слишком горячо увлечься этими планами Бонапарта, чем напугал английскую аристократию и финансовых воротил Ост-Индской компании.

Мечтал о прорыве Германии через Россию к Персии и Индии и Гитлер, — то есть в концентрированном виде немецкий промышленно-торговый интерес, — подогреваемый как идеями об арийских корнях, так и национал-социалистической символикой одного происхождения с древнеиндийской свастикой. И этому была простая причина. Все богатство и могущество Великобритании были следствием той причины, что Англия установила на несколько столетий монопольный контроль над всей торговлей Индии с остальным миром, определяя характер этой торговли для получения наибольшей для себя выгоды. Нельзя было лишить Британию банковской и политической власти над миром, не вырвав у нее Индию. Все самые принципиальные военно-политические столкновения в Европе последних столетий, так или иначе, были порождены политическими идеями — уничтожить английскую монополию на торговые связи с ее индийской колонией. И, по сути, весь современный мир стал таким, каков он есть, из-за длившегося несколько веков английского колониального господства в Индии.

История учит, что Европа со времен Александра Македонского всей своей традиционной политической и экономической мыслью, духовной культурой стремилась и потенциально готова вновь загореться потребностью мощного устремления к широкомасштабным и объемным торговым сухопутным отношениям с самыми развитыми цивилизациями Азии, к торговле и общему сближению с ними через территорию России. Трудно даже представить, какие перспективы процветания и экономического развития для внутренних, малоразвитых и бедных областей России, Украины, Белоруссии, русского Казахстана открыли бы высокопропускные транспортные артерии для перемещения товаров из Европы в Индию, в Китай, к Дальнему Востоку — и обратно. Чудовищно, дико, в высшей степени преступно, что к концу двадцатого столетия мы не имеем даже подходов к осуществлению этой императивной потребности России! Трудно избавиться от впечатления, что коммунистический режим волей или неволей, сознательно или нет, но толкал Россию к экономическому невежеству, и ее развитие происходило вопреки политическим целям большевизма.

Интерес современной Европы, ее жизненный интерес есть в концентрированном виде интерес Германии — самой мощной промышленной силы, самой динамичной товаропроизводительной структуры европейской экономики. Как поймет этот интерес Германия, так вынуждена будет понять его и остальная Западная и Центральная Европа. Исторический же интерес Германии, ее государственный инстинкт всегда выражался краткой формулой: Drang nach Osten! Движение на Восток! Перенесение столицы объединенной Германии в Берлин, вернее сказать, возвращение столицы в Берлин есть лишь отражение этого инстинкта, этого исторического тяготения немецкой экономики и политики к европейскому Востоку с его поразительными перспективами, захватывающими дух возможностями. Экономические проблемы восточных земель Германии, которые невозможно разрешить без крутого поворота всей политики страны к приоритету направленных на восток хозяйственных и торговых интересов, только усилят этот могучий национальный инстинкт: Дранг нах Остен! Даже бывшая в исторически недавнем прошлом владычицей морей и океанов Англия, лишившись ко времени Второй мировой войны возможностей иметь военный и торговый флот мирового уровня, сможет вернуться к широкомасштабной торговле с Индией только через трансконтинентальные сухопутные средства доставки грузов, только вместе с остальной Западной Европой, в единой упряжке с другими европейскими странами, то есть только присоединясь к германскому экономическому инстинкту — Дранг нах Остен! Этому способствует и транспортный тоннель под Ла Маншем, который начнет формировать новые элементы британской культуры, британского видения мира, как видения мира из западной части континентальной Европы. Перспективы Британии в ХХI веке связаны единственно с европейскими интеграционными процессами, и ей придется мучительно изменять самое себя, приспосабливаться к тому, чтобы политически делать упор на зависимость внешнего товарооборота и внутренней экономической стабильности от сухопутных коммуникаций, при явном превращении морских коммуникаций во второстепенные.

Но этот устойчивый рост удельного веса в экономической, а, следовательно, и в политической жизни Западной Европы, как и Европы вообще, — устойчивый рост значения сухопутной торговли укрепляется и усиливается формирующейся новой структурой общеевропейской экономики, в особенности промышленности, которая должна обеспечивать такую торговлю соответствующими коммуникационными и предназначенными для грузоперевозок средствами. Эти изменения призваны решать не краткосрочные задачи, а имеют перспективную направленность, для чего создаются мощные промышленные концерны, научно-технические исследовательские центры, которые влияют на характер политических, государственных программ развития стран, участвующих в европейской интеграции. Все это, в конечном счете, вырабатывает в Западной и Центральной, в промышленно развитой Европе общий экономический и политический интерес: Дранг нах Остен! Движение на Восток Евразии! Реализация этого императивного интереса немыслима без долгосрочной стратегии осуществления экономического, торгового, политического, культурного сближения с Россией, но тем самым и с русским национальным интересом.

В двадцатом столетии отчетливо проявилось наступление такого этапа исторического развития европейского континента, западноевропейской цивилизации, когда без адекватно ускоренного развития России все страны Европы начали задыхаться, терять экономическую, политическую, историческую перспективу. Но ускорить развитие России сейчас могут только два фактора: становление крупной и динамичной промышленности, в том числе связанной с переориентацией Европы на наше сырье, сырье Сибири; ускоренное создание паневразийских автомобильных и железнодорожных транспортных коммуникаций, структур их обслуживания и обеспечения военно-политической защиты стабильности их функционирования. При этом важно подчеркнуть, что на начальном этапе только в сырьедобывающих отраслях, только в структуре паневразийских коммуникаций, в обслуживании трансконтинентальной торговли мы способны в кратчайший срок создать, по-настоящему, могучие капиталистические корпорации, способные быть не только на равных с корпорациями Европы, но и значительно превзойти их, без чего невозможно в должной мере сохранять сбалансированность общеевропейских экономических, финансовых и политических отношений. Ни в коем случае не следует забывать уроков двух мировых войн, которые оказались столь разрушительными для Европы исключительно из-за промышленной, финансовой, вообще экономической слабости России. Россия всегда должна быть в каких-то жизненно важных для мировой экономики хозяйственных структурах много сильнее Германии, Западной Европы, — всегда! Это важнейший вопрос сохранения стабильности, мирного интеграционного сближения общеевропейских экономических, а потому и военно-политических интересов от Атлантики до Урала, Каменного Пояса Евразии, и дальше, до дальневосточного Тихого океана.

Но ориентация европейских стран на сырье России (и в первую очередь ориентация