– Что там у тебя за шум? – спросил Пащенко.

– У меня здесь, товарищ подполковник, чрезвычайная ситуация! – как можно громче крикнул в телефон Шатов, – группа пассажиров сорвала операцию на платформе Карповка. Подозреваю, что они в сговоре с преступной группировкой. Разрешимте применить оружие?

– Ты чего, Шатов, крышей поехал? – неуверенным голосом спросил старший лейтенант Пащенко.

– Всего двоих, – просительно протянул Шатов, оглядываясь на двух склочниц.

Бабы разом затихли, и вокруг Шатова вдруг появилось пустое пространство.

– Прикалываешься, Шатов?

– Так точно, товарищ подполковник. Есть пока оружие не применять. Их возьмут на Центральном? Хорошо. А пока, не подскажете мне, кто такой майор Ямпольский? – отвернувшись к стене, уже тише спросил Шатов.

– Ямпольский? – переспросил Пащенко.

– Ямпольский. Мне очень нужно узнать, кто это такой и чем занимается.

По тамбуру за спиной Шатова пробежал говорок, а потом наступила тишина.

– Это… Ямпольский – начальник оперативно-поискового отдела.

– Какого?

– Оперативно-поискового отдела. Отдел было расформировали лет пять назад, а потом, в начале этого года, снова создали. Тебе зачем?

– Нужно. Мне еще вот что нужно, – Шатов оглянулся через плечо и с удовлетворением обнаружил, что все отвернулись и демонстрируют полную лояльность к гражданину, только что испрашивавшего по телефону разрешения убить двух огородниц.

Какой дисциплинированный у нас народ, в который раз восхитился Шатов.

– Мне еще нужно узнать, чем именно сейчас занимается этот отдел.

– А я откуда знаю? – в свою очередь спросил Пащенко.

– А кто знает?

– Ямпольский и знает!

– А он к вам в райотдел заходил в последнее время?

– Он? – в трубке послышались невнятные переговоры – Пащенко отвернулся от телефонной трубки и консультировался с соседями по кабинету. Насколько знал Шатов, их там имелось не менее пяти. – Слушаешь, Шатов?

– Да.

– Сам он не приходил, а его человек был, то ли в прошлом месяце, то ли в этом…

– Чем-то конкретным интересовался?

– Ты, Шатов, совсем наглость потерял! – засмеялся Пащенко, и Шатов осознал, что действительно несколько зарвался.

– Я сейчас продиктую две фамилии, а ты, пожалуйста, пробей в течение часа все, что сможешь…

– А если нет? – поинтересовался Пащенко.

– Пробей-пробей, только аккуратно, а я твой должок спишу! – тихо, прикрывая трубку рукой, сказал Шатов.

– Слово?

– Слово!

– Пишу, – сообщил Пащенко после секундной паузы.

– Андрей Павлович Мазаев, сорок три года, предприниматель. С третьего на четвертое мая. Автокатастрофа.

– Автокатастрофа… Дальше.

– Дальше – Николай Станиславович Каневецкий, сорок семь, убит ножом на улице, двадцать третьего июля.

– Принято, – деловым голосом сказал Пащенко, – и это будет последней информацией…

– Договорились.

– Через час позвони! – Пащенко положил трубку.

Жалко, конечно, отпускать на волю такого засранца как Пащенко, но иначе не получается. Значит, пусть плавает Гриша. Даст Бог, еще попадется.

Шатов спрятал в карман телефон и повернулся лицом к зрителям. Захотелось сказать что-нибудь бодрое, жизнеутверждающее. Типа – всем спасибо за сотрудничество. Но электричка как раз въехала на перрон Центрального вокзала, затормозила, и открылись двери. Как по волшебству расчистился проход от Шатова к выходу.

– Всем спасибо! – все-таки продекламировал Шатов и выпрыгнул на перрон.

И снова вопрос – куда пойти, куда податься?