– С огоньком. А не вести себя как отмороженный.

Щелчок – огонек зажигалки приблизился к лицу Шатова. Шатов почувствовал тепло, жар, потом боль. Шатов дернул головой, но боль осталась.

– Паленым начинает пахнуть, – сказал Колян.

Стон Шатова перешел в крик.

Ямпольский отодвинул в сторону руку Коляна с зажигалкой и наклонился к Шатову:

– Еще раз спрашиваю – зачем ты к нему приехал?

Зачем он к нему приехал? Зачем? Сказать, что хотел вначале требовать, а потом, если тот требований не выполнит, убить его? Это рассказать? Рассказать о том, что из-за него, Шатова было убито три человека? Это рассказать? О Вите? О Пащенко? Да кто ему поверит?

– А ведь я могу и глаз припалить, – прошептал на ухо Колян, – вначале загорятся ресницы, закипят слезы… А потом глазик может и лопнуть. Хочешь?

– Это он сказал мне о восьми убитых. Он приказал выяснить все, что связано с их смертью и то, что их объединяет! – выкрикнул Шатов. – Я больше ничего не знаю! Я не знаю больше ничего!

– Восемь человек? – спросил задумчиво Ямпольский. – Только восемь человек?

– Только восемь: Чупин, Мазаев, Воеводина, Фроленков, Шпигель, Башкиров и Каневецкий. Восемь! – Шатов выкрикнул фамилии как заклинание от боли и страха.

– Так ты, выходит, о всех восьмерых узнал сразу, – Ямпольский подвинул стул и сел напротив Шатова. – Все восемь – сразу?

– Да.

– А чего же ты мне плел о том, что узнавал обо всем по частям? – майор покачал головой и посмотрел на своих подчиненных.

– Все восемь сразу, – голос Коляна прозвучал как-то тревожно.

– Сука, – это Рыков подключился к диалогу.

– Все восемь фамилий тебе назвал твой Арсений Ильич? Сразу.

– Да, – Шатов оглянулся на Рыкова, тот сидел неподвижно, глядя в пол. Пистолет лежал рядом, на диване.

Колян выматерился и швырнул зажигалку в угол комнаты:

– Как же?..

– Рот закрой, – бросил Ямпольский.

– Так ведь…

– Я сказал – заткнись, – и к Шатову, – и ты просто пошел по всем адресам?

– Да.

– К кому первому?

– К первому? – все внутри у Шатова болезненно сжалось. – В общежитие, к Фроленкову.

– Когда? – быстро спросил Ямпольский, глянув на Коляна.

– Тринадцатого. Утром.

– Тринадцатого утром, – со странной интонацией протянул Рыков. – И с кем разговаривал?

Ладно, мысленно махнул рукой Шатов, хуже не будет:

– У меня вышла стычка с охранником…

– Со Слащевым?

– С ним.

– Вот ведь сучок! – вырвалось у Коляна. – Поскользнулся, упал!

– И что ты там узнал? – почти спокойно спросил Ямпольский.

– Тамошняя мадам сказала, что Фроленков приторговывал наркотиками, и его за это выбросили из окна…

– Так и сказала?

– Не так, намекнула. Довольно прозрачно… – Шатов закрыл глаза.

Стыдно. Он сдает всех и все. Что с ним? Или так хочется, чтобы все это закончилось? Хоть как- нибудь.

– Нужно поболтать с ними, – сказал Ямпольский, глядя в лицо Шатова.

– Сегодня схожу, – кивнул Рыков. – С утра.

Сказано это было таким тоном, что Шатов вздрогнул. Поговорить? С утра? Что здесь происходит? Это мало похоже на допрос.

– Ну, потом все более-менее понятно, – сказал Ямпольский, снова повернувшись к Шатову, – ходил, спрашивал. Кто сказал о драконе?