Эти люди, очевидно, были загодя предупреждены и нацелены только на убийство. Ясно, что де Визи пообещал им солидный куш за голову Ричарда, превосходящий любой выкуп, который мог бы выплатить за своего наместника король Эдуард.

Ричард сделал ложный выпад вправо, затем метнулся влево, оторвавшись от противников на несколько шагов и успев нащупать спиной ствол толстого дуба и тем обезопасить себе тыл. Это было все, что он мог сделать в такой ситуации. В отчаянии он глянул на поле боя и понял, что в царящем там хаосе никто не сможет прийти ему на помощь.

Впрочем, счастье не отвернулось от него. Он увидел, как отряд Жиля стремительно спускается по скалистым кручам. Да, замысел его удался, но вряд ли сам он станет свидетелем своей победы. Скоро для него будет все кончено.

Гасконцы кружились перед ним в зловещем танце. Их лица были упрятаны под забрала. Выпад одного из них Ричард отбил и нанес ответный удар мечом с такой сокрушительной силой, что вибрация от столкновения металла с металлом сотрясла все его тело. Противник его завопил от боли, отшатнулся, доспехи его вдавились в грудь, из раны полилась кровь.

Остальные гасконцы медлили, не испытывая особой охоты напасть на столь сильного противника. Ричарду удавалось держать их на расстоянии, но радоваться победе было еще рано. Из общей свалки вдруг выделилась одинокая фигура. Чуть пошатываясь от усталости, рыцарь стал приближаться к месту схватки.

Ричард узнал Филиппа. Он был без забрала, и по лицу его текли струи пота.

«По крайней мере смерть моя будет не безлика!» — с горечью подумал Ричард. Вот какова злая ирония судьбы. Филипп был одержим мечтой одолеть брата в поединке. Но победить в одиночку у него не было шансов. Конечно, вместе с сообщниками он легко одолеет старшего брата.

Приблизившись, Филипп насмешливо приподнял меч, словно салютуя:

— Приветствую непобедимого Кентского Волка! Вот уж не думал, что тебе придется когда-нибудь спасаться на дереве, как кошке от собаки! Не обижайся, но ты мне сейчас напоминаешь скорее жалкого кота, чем свирепого волка.

— Тогда подойди и пни меня ногой, братец, — в ярости отозвался Ричард.

И что же сделал в ответ Филипп? Он шагнул вперед и точным ударом вонзил меч в горло одного из гасконцев.

От изумления Ричарда словно приковало к месту. Перед его глазами меч Филиппа вновь сверкнул и ударился о панцирь другого наемника. Энергия, которая овладевает человеком, только что спасшимся от неминуемой смерти, позволила Ричарду обрушиться на других противников.

Два брата сражались рядом плечом к плечу. Краем глаза Ричард заметил, как, оставляя в сыром торфе коричневые, наливающиеся водой тропинки, бегут к реке гасконцы, спасаясь от наступающих солдат Жиля. Это был их полный разгром.

Ледяной ветер задувал в горный проход, осушая пот, который все еще обильно выступал на теле Ричарда, рубаха его под кольчугой была совершенно мокрой. Его колотил озноб. Он присел на траву и попытался растереть онемевшие от страшной рубки недавнего сражения руки.

Ужасная тяжесть сковала его тело. Да, нелегка эта мужская работа — защищать себя и убивать себе подобных, она высасывала все силы!

Внизу те, у кого эти силы еще оставались, обходили поле боя, разыскивая убитых товарищей, осматривали трупы врагов в тщетной надежде чем-то поживиться. Никому не удалось обнаружить тело таинственного Уэльского Лиса.

Ричард взглянул на небо и удивился тому, какой короткий путь успело совершить солнце по небосклону. Схватка в долине заняла меньше часа. Холод проникал под одежду, и он поплотнее закутался в плащ. Тишина, покой, одиночество — вот о чем взывала его душа, но ему недолго дали побыть наедине с собой.

Трое людей отделились от толпы внизу и приблизились. Он разглядел Жиля, Уильяма… Между ними шел его сводный брат Филипп.

— Вот! Мы нашли его! — торжествующе возвестил Уильям. — Правильно вы надоумили нас, сэр! Он прятался там, в камышах! И, черт побери, на нем ни одной царапины! Жиль молчал. Он явно о чем-то догадывался. Его проницательные глаза изучали лица двух братьев.

— Присядьте, господа, на травку за неимением ковров, — сказал Ричард. — Тебе, Филипп, я обязан жизнью, но, прежде чем отдать дань твоему геройству, я хотел бы узнать, какого черта тебе понадобилось появиться здесь, на этом поле?

— От тебя я не приму никакой благодарности. — Филипп уселся на траве, по-сарацински скрестив ноги. — Я утомился не менее, чем ты, и не прочь отдохнуть. Твои рыцари, словно свинопасы, подгоняли меня, как отбившегося от стада хряка. Если хочешь знать, я уплачивал тебе то, что задолжал. А на вопрос, почему я здесь, я дам ответ, которому ты не поверишь.

— И все же?

— Мне стало известно, что мышеловку на тебя расставил господин де Визи. Но уже несколько недель, как он мне не господин.

— Это не ответ, — холодно заявил Ричард. Филипп дернулся, словно от удара хлыста, а затем замкнулся в гордом молчании.

Пауза затянулась. Снизу доносились стоны раненых и унылая перебранка солдат, которым досталась нелегкая работа в холоде и на ветру — подбирать трупы поверженных врагов.

— Хьюго меня использовал, — выдавил из себя Филипп. — Хоть он и клялся мне в вечной дружбе и говорил много красивых слов, но на самом деле мне давно надо было прозреть… Боже, как я был слеп! Он давно хотел уничтожить тебя, а меня использовал как приманку… как кусок сыра в мышеловке.

— Однако ты сам неоднократно грозил мне.

— Многие подбрасывали в костер хворост.

— Хорошо, покончим с этим, — сухо заключил Ричард.

Но Филиппу прощения было мало. Он воскликнул:

— Я знаю, что в глазах твоих я запятнан и черен, как сама ночь!

— Какого черта ты командовал наемным войском?

— Только по воле случая. Мой приятель Понсейт вел отряд гасконцев через наше поместье. Его конь споткнулся, и парень сломал ногу. Я его отхаживал и отпаивал, а потом, узнав о заговоре де Визи, воспользовался его знаменем и возглавил отряд… чтобы спасти тебя, братец.

— Ты спас меня своими глупыми командами, но угробил свое войско.

Филипп залился краской.

— Когда-то надо сделать выбор, — пробормотал он невнятно, склонив голову.

— Неужто ты поверишь, Ричард, в глупую историю? — в ярости взвился Уильям.

— Охотно верю, что де Визи именно такого придурка послал на всякий случай во главе наемников. В крайнем случае он сошлется на то, что Филипп от ненависти к брату сошел с ума.

Ричард протянул руки, а младший брат инстинктивно опустился на колени.

— Много вздора было у тебя в голове, — произнес Ричард. — Да и я грешен этим. Котел долго кипел, и вся злоба выкипела. Теперь общий суп давай, братец, хлебать вместе. Я готов принять тебя на службу рыцарем. Добро пожаловать ко мне в Уэльс, Филипп! Я был бы рад, если бы ты согласился!

— Они уже близко! — доложил Хейвидд Сел.

Он выбежал, запыхавшись, из лесной чащи. Чтобы опередить колонну, он промчался по звериным тропам и, пробиваясь через густой кустарник, весь покрылся репьем и исцарапал лицо.

— А Ричард? — решилась спросить Элен.

— Он во главе отряда.

Голова у нее закружилась, будто она глотнула крепкого вина. Еще немного, и от радости она вознесется к небесам. Но трезвый голос Оуэна вернул ее на землю:

— А что с Диланом?

Уэльский лазутчик безмолвно развел руками. Вождя мятежников не обнаружили ни среди убитых, ни среди раненых. Взятые в плен уэльские воины упорно отказывались говорить, как и куда скрылся их