новость.

— Она слишком важна, чтобы рассказывать по телефону. Мне надо, чтобы ты была рядом, чтобы я мог смотреть на тебя. Поверь мне, у меня дома ты будешь в полной безопасности. В подъезде дежурит швейцар. Он будет знать, что ты поднялась ко мне, так что я не дам упасть ни единому волоску с твоей прекрасной головки.

— Я очень устала сегодня. Почему бы нам не встретиться завтра утром у Термана? — Если это говорит Эдвард, то он не примет ее предложения.

— Хорошо, — согласился он. Лианна почувствовала, как спало напряжение, а на губах у нее появилась улыбка. — Договорись с Терманом и позвони мне.

Он согласился! А это значит, что она разговаривает с Элиотом и у него действительно есть новости об Эдварде, которые все объясняют, позволяют быть рядом с ним, обнимать его… любить его. Да, именно этого ей и хотелось — дать волю чувствам, которые она так долго сдерживала, позволить себе любить его.

— Терман и Ширли ушли в кино, но я первым делом позвоню ему утром. Элиот, не томи меня! Расскажи мне свои новости.

— Я хочу в этот момент видеть твое лицо. Спокойной ночи, Лианна.

Лианна положила трубку и легла на спину, гладя Грету и витая в облаках. Ей хотелось расслабиться и отдаться во власть радости, которую принесли ее сердцу слова Элиота. Она это заслужила, разве не так? Хватит с нее страданий и страха.

Но для этого еще будет время, когда она услышит то, что собирается сказать Элиот. Лианне ужасно хотелось поверить Элиоту, позволить радости заполнить все ее тело. Но больше всего на свете ей надо было обнимать его, заниматься с ним любовью, проводить ночи в его объятиях.

Она вздрогнула, когда снова зазвонил телефон.

— Я не могу ждать утра, чтобы увидеть тебя, — услышала Лианна голос Элиота. — Понимаю, ты все еще боишься Эдварда. Поэтому я приеду к тебе и буду стоять на крыльце, а разговаривать мы станем через дверь. А когда ты выслушаешь, то решишь, впускать меня или нет.

Лианна ощутила смятение, ее решимость вести себя осторожно улетучилась.

— Но на улице холодно и сыро.

— Ничего со мной не случится. Это очень важно.

Как она могла сомневаться в его искренности, если он делает все это ради нее?

— Нет, не стоит. Я сама приеду к тебе.

— Захвати зубную щетку. До утра я тебя не выпущу.

Лианна положила трубку. Голова у нее кружилась, как у молоденькой девчонки. Просто удивительно, как быстро отчаяние сменилось радостью.

Слишком уж быстро. Надо сдерживать свои чувства. В конце концов, она ведь так и не знает, что собирается рассказать Элиот.

Внезапно Лианну охватило дурное предчувствие, но она отругала себя за это. Не слишком ли она осторожничает? Если Элиот не болен и всему имеется разумное объяснение, то у нее нет причины бояться его. А может, она просто снова выискивает причины, позволяющие избегать его? Это было бы понятно, если бы он продолжал оставаться ее пациентом.

Надо ехать. И будь, что будет, но она должна услышать его объяснение. Лианна оглядела потертые голубые джинсы и свитер, в которых ходила весь день. Непременно надо принять душ и переодеться. Надеть что-нибудь шелковое и сексуальное. Она уже представляла себе, как руки Элиота ласкают ее тело.

Поднявшись наверх в ванную, она остановилась перед зеркалом и внимательно оглядела свое отражение. Глаза сверкали, щеки раскраснелись… Но немного косметики не повредит. Лианна приняла душ, сделала легкий макияж, надела голубую шелковую блузку и брюки в тон блузке. Ткань приятно прильнула к коже.

Когда она шла через спальню, взгляд ее упал на ночной столик. Лианна медленно подошла к нему, выдвинула ящик, и ее взору предстал револьвер Элиота. Если сунуть его в сумочку, то независимо ни от чего можно чувствовать себя в безопасности. Металл матово поблескивал, дразнил ее, как бы похваляясь своей способностью отнять жизнь и счастье. Лианна не смогла дотронуться до него.

Она резко задвинула ящик, не желая смотреть на предмет, вызвавший у нее боль. Надо быть осторожной. Она будет стоять возле двери, пока не услышит то, что Элиот хочет сказать. И если по какой-то причине ее не удовлетворят его объяснения, то она уйдет.

Когда Лианна наконец спустилась вниз, ей стало стыдно: после звонка Элиота прошло уже целых полчаса. Он сказал, что находится в десяти минутах от дома. Значит, уже давно приехал и теперь волнуется, что же с ней случилось.

Наклонившись, Лианна на прощание погладила Грету.

— Прости, что оставляю тебя одну, малышка, но утром я вернусь. И привезу Элиота на завтрак. А в следующий раз мы останемся здесь, обещаю тебе.

В следующий раз. Помоги ей Господь, она уже строит планы на следующий раз.

Лианна была уже у двери, когда снова зазвонил телефон. Чувствуя себя виноватой, она торопливо выскочила на улицу и заперла за собой дверь. Наверное, звонит Элиот, волнуется, почему она задерживается. Лианна понадеялась, что ее приготовления к встрече с ним послужат оправданием задержки.

Она поехала прямиком к его дому. Элиот оказался прав: дорога заняла всего пять минут. Лианна въехала на стоянку для автомобилей гостей.

Вылезая из машины в туманную темноту, Лианна рассмеялась над собой. Сердце колотится, ноги дрожат, как у школьницы, которая идет на первое свидание. Что ж, в какой-то степени это можно считать первым свиданием. Ведь они впервые смогут быть вместе, расслабиться, целиком отдаться своим чувствам. Она впервые проснется в его объятиях.

Но Лианна напомнила себе, что это произойдет, только если его новости будут стоить того, чтобы она осталась на ночь. В противном случае она сразу уедет домой. Она не позволит эмоциям управлять ею так, как это было в тот вечер, когда они занимались любовью. Тогда она вела себя просто безответственно. Да, все было чудесно, незабываемо… но безответственно.

Сквозь видневшиеся впереди стеклянные двери Лианна могла видеть швейцара, о котором упоминал Элиот. Разве это не лишнее подтверждение того, что она в безопасности? Ведь Эдвард наверняка должен понимать, что, если с ней что-то случится в квартире Элиота, швейцар вспомнит ее приход.

Но обвинять будут Элиота, а не Эдварда. А Эдвард, похоже, только этого и хочет.

Эта мысль на секунду остановила ее, но Лианна двинулась дальше, открыла стеклянные двери, прошла через вестибюль. Как профессионалу, врачу-психиатру, ей любопытно было услышать рассказ Элиота. А как женщине ей надо было все знать.