С обрыва было видно, что доктор Гоаннек за отсутствием пациентов занят рыбной ловлей. Это было удачно, потому что до его избы с нуль-Т-нужником было ближе, чем до курортного клуба. Правда, по дороге, оказывается, располагалась пасека, которую я опрометчиво не заметил во время своего первого визита, так что теперь мне пришлось спасаться, прыгая через какие-то декоративные плетни и сшибая на скаку декоративные же макитры и крынки. Впрочем, все обошлось благополучно. Я взбежал на крыльцо с балясинами, проник в знакомую горницу и, не садясь, позвонил Экселенцу.

Я думал отделаться коротким докладом, но разговор получился довольно длинный, так что пришлось вынести видеофон на крыльцо, чтобы не захватил меня врасплох говорливый и обидчивый доктор Гоаннек.

- Почему она там сидит? - спросил Экселенц задумчиво.

- Ждет.

- Он ей назначил?

- Насколько я понимаю, нет.

- Бедняга… - проворчал Экселенц. Потом он спросил: - Ты возвращаешься?

- Нет, - сказал я. - У меня еще остались этот Яшмаа и резиденция голованов.

- Зачем?

- В резиденции, - ответил я, - сейчас пребывает некий голован по имени Щекн-Итрч, тот самый, который участвовал вместе с Абалкиным в операции «Мертвый мир»…

- Так.

- Насколько я понял из отчета Абалкина, у них сложились какие-то не совсем обычные отношения…

- В каком смысле - необычные?

Я замялся, подбирая слова:

- Я бы рискнул назвать это дружбой, Экселенц… Вы помните этот отчет?

- Помню. Понимаю, что ты хочешь сказать. Но ответь мне на такой вот вопрос: как ты выяснил, что голован Щекн находится на Земле?

- Ну… Это было довольно сложно. Во-первых…

- Достаточно, - прервал он меня и замолчал выжидательно.

До меня не сразу, правда, но дошло. Действительно. Это мне, сотруднику КОМКОНа-2, при всем моем солидном опыте работы с БВИ, было довольно сложно разыскать Щекна. Что же тогда говорить о простом Прогрессоре Абалкине, который вдобавок двадцать лет проторчал в Глубоком Космосе и понимает в БВИ не больше, чем двадцатилетний школяр!

- Согласен, - сказал я. - Вы, конечно, правы. И все-таки согласитесь: задача эта вполне выполнима. Было бы желание.

- Соглашаюсь. Но дело не только в этом. Тебе не приходило в голову, что он бросает камни по кустам?

- Нет, - сказал я честно.

Бросать камни по кустам - в переводе с нашей фразеологии означает: пускать по ложному следу, подсовывать фальшивые улики, короче говоря, морочить людям голову. Разумеется, теоретически вполне можно было допустить, что Лев Абалкин преследует некую вполне определенную цель, а все его эскапады с Глумовой, с Учителем, со мной - все это мастерски организованный фальшивый материал, над смыслом которого мы должны бесплодно ломать голову, попусту теряя время и силы и безнадежно отвлекаясь от главного.

- Не похоже, - сказал я решительно.

- А вот у меня есть впечатление, что похоже, - сказал Экселенц.

- Вам, конечно, виднее, - отозвался я сухо.

- Бесспорно, - согласился он. - Но, к сожалению, это только впечатление. Фактов у меня нет. Однако, если я НЕ ошибаюсь, представляется маловероятным, чтобы в его ситуации он вспомнил бы о Щекне, потратил бы массу сил, чтобы разыскать его, бросился бы в другое полушарие, ломал бы там какую-нибудь комедию, - и все это только для того, чтобы бросить в кусты лишний камень. Ты согласен со мной?

- Видите ли, Экселенц, я не знаю его ситуации, и, наверное, именно поэтому у меня нет вашего впечатления.

- А какое есть? - спросил он с неожиданным интересом.

Я попытался сформулировать свое впечатление:

- Только не разбрасывание камней. В его поступках есть какая-то логика. Они связаны между собой. Более того, он все время применяет один и тот же прием. Он не тратит времени и сил на выдумывание новых приемов - он ошарашивает человека каким-то заявлением, а потом слушает, что бормочет этот ошарашенный… Он хочет что-то узнать, что-то о своей жизни… точнее, о своей судьбе. Что-то такое, что от него скрыли… - Я замолчал, а потом сказал: - Экселенц, он каким-то образом узнал, что с ним связана тайна личности.

Теперь мы молчали оба. На экране покачивалась веснушчатая лысина. Я чувствовал, что переживаю исторический момент. Это был один из тех редчайших случаев, когда мои доводы (не факты, добытые мной, а именно доводы, логические умозаключения) заставляли Экселенца пересмотреть свои представления.

Он поднял голову и сказал:

- Хорошо. Навести Щекна. Но имей в виду, что нужнее всего ты здесь, у меня.

- Слушаюсь, - сказал я и спросил: - А как насчет Яшмаа?

- Его нет на Земле.

- Почему же? - сказал я. - Он на Земле. Он в «Лагере Яна», под Антоновом.

- Он уже три дня как на Гиганде.

- Понятно, - сказал я, делая потуги быть ироничным. - Это же надо, какое совпадение! Родился в тот же день, что и Абалкин, тоже посмертный ребенок, тоже фигурирует под номером…

- Хорошо, хорошо, - проворчал Экселенц. - Не отвлекайся.

Экран погас. Я отнес видеофон на место и спустился во двор. Там я осторожно пробрался через заросли гигантской крапивы и прямо из деревянного нужника доктора Гоаннека шагнул под ночной дождь на берег реки Телон.