материи.

— Зачем организованной и зачем материи ― вот вопрос!

— Да будет вам…

— Странник, новые анекдоты есть?

— Есть,― сказал Поль.― Только неостроумные.

— Мы сами неостроумные…

― Пусть расскажет. Расскажи мне анекдот, и я скажу, кто ты.

Поль сказал:

— Один кибернетист (смех) изобрел предиктор, машину, которая предсказывает будущее, этакий агрегат в сто этажей. И задал он для начала предиктору вопрос: «Что я буду делать через три часа?» Предиктор жужжал до утра, а потом сообщил: «Будешь сидеть и ждать моего ответа».

— Да–а,― сказал кто–то.

— Что ― да? ― сказал Поль хладнокровно.― Сами просили.

— Слушайте, крестьяне, почему все эти киберанекдоты такие дубовые?

— Главное ― зачем? Вот вопрос!

— Странник! Как тебя зовут, странник?

— Поль,― пробормотал Поль.

На веранду вышла Ирина. Она была красивее всех девушек, сидящих за столом. Она была так красива, что Поль перестал слышать. Она улыбнулась, что–то сказала, кому–то махнула рукой и села рядом с длинноносым Жорой, и Жора сейчас же наклонился к ней и что–то спросил, наверное: «Зачем?» Поль отдышался и заметил, что сосед справа плачет ему в жилетку:

― Мы просто еще не умеем, не научились. Сашка никак это

го не может понять. Такие вещи рывками не делаются…

Поль наконец узнал соседа ― это был Вася, человек со скуч ным голосом, тот самый Вася, с которым они купались в полдень.

— … Такие вещи не делаются рывками. Мы даже не приспосабливаем Природу ― мы бьем ее вдребезги.

— А… э–э–э… о чем, собственно, речь? ― спросил Поль осто рожно. Ему было совершенно непонятно, когда и откуда появился Вася.

— Я же говорю,― терпеливо сказал Вася,― перестраивать живой организм, не меняя генетики.

Поль не отрываясь смотрел на Ирину. Длинноносый Жора наливал ей шампанское. Ирина что–то быстро говорила, посту кивая по бокалу смуглыми пальцами. Вася сказал:

— А! Ты влюбился в Ирину! Очень жаль.

— В какую Ирину? ― пробормотал Поль.

― Эта девушка ― Ирина Егорова. Работала у нас по общей биологии.

Полю показалось, что он упал.

— Как так ― работала?

— Я же говорю ― жаль,― сказал Вася спокойно.― Она уезжает на днях.

Поль видел только ее профиль, освещенный солнцем.

— Куда? ― спросил он.

— На Дальний Восток.

— Налей мне вина, Вася,― сказал Поль. У него пересохло в горле.

— А ты будешь работать у нас? ― спросил Вася.― Сашка говорил, что у тебя светлая голова.

— Светлая голова,― пробормотал Поль.― Высокий ясный лоб и спокойные глаза…

Вася засмеялся.

— Не грусти,― сказал он.― Нам всего по двадцать пять лет.

— Нет,― сказал Поль, в отчаянии тряся головой.― Чего ради я здесь останусь? Конечно, я здесь не останусь… Я поеду на Дальний Восток…

Тяжелая рука опустилась ему на плечо, и мощный бас Лина осведомился:

— Это кто здесь поедет на Дальний Восток?

— Лин, слушай, Лин,― сказал Поль жалобно.― Ну почему мне так не везет? А?

— Ирина,― сказал Вася и поднялся.

Лин сел на его место и придвинул к себе блюдо с холодным мясом. Лицо у него было усталое.

Поль смотрел на него со страхом и надеждой, совсем как в старые времена, когда соседи по этажу, бывало, устраивали общешкольную облаву, чтобы изловить хитроумного Либер Полли и научить его не быть слишком хитроумным.

Лин прожевал огромный кусок мяса и сказал басом, покрывшим шум на веранде:

― Крестьяне! Пришел новый каталог изданий на русском языке. Желающих просят в клуб.

Все повернулись к нему.

— А что там есть?

— Миронов есть, Сашка?

— Есть,― сказал Лин.

— А «Железная башня»?

— Есть. Я уже выписал.

— А «Чистый как снег»?

— Есть. Там восемьдесят шесть названий, я не помню всего. Веранда стала быстро пустеть. Ушел Алан. Ушел Вася. Ушла Ирина с длинноносым Жорой. Она ничего не знала. Она даже не заметила. И она, конечно, ничего не помнила. И не вспомнит. «Жору вспомнит. Двухголового теленка вспомнит. А меня не вспомнит…» Лин сказал:

— Несчастная любовь активизирует. Но она коротка, Полли. Ты останешься здесь. Я присмотрю за тобой.

— А может быть, я все–таки поеду на Дальний Восток? ― сказал Поль.

— Зачем? Ты будешь ей только мешать и путаться под ногами. Я знаю Ирину, и я знаю тебя. Ты на пятьдесят лет глупее ее героя.

— А может быть…

— Нет,― сказал Лин.― Останься со мной. Разве твой Лин когда–нибудь обманывал тебя?

И Поль подчинился. Он ласково потрепал Лина по необъятной спине, встал и подошел к балюстраде. Солнце зашло, на ферму опустились теплые прозрачные сумерки. Где–то близко играли на пианино и очень красиво пели на два голоса. «Эхе–хе!» ― подумал Поль. Он перегнулся через балюстраду и тихонько испустил вопль гигантского ракопаука, потерявшего след.

Спутник был огромен. Это был тор в два километра в поперечнике, разделенный внутри массивными переборками на множество помещений. В кольцевых коридорах было пусто и светло, треугольные люки, ведущие в пустые светлые помещения, были распахнуты настежь. Спутник был покинут невероятно давно, может быть миллионы лет назад, но шершавый желтый пол был чист, и Август Бадер сказал, что не видел здесь ни одной пылинки.

Бадер шел впереди, как и полагается первооткрывателю и хозяину, и Горбовский и Валькенштейн видели его большие оттопыренные уши и светлый хохолок на макушке.

― Я ожидал увидеть здесь запустение,― неторопливо рассказывал Бадер. Он говорил по–русски, старательно выговаривая каждую букву.― Этот Спутник заинтересовал нас прежде всего. Это было десять лет назад. Я увидел, что внешние люки раскрыты. Я сказал себе: «Август, ты увидишь картину ужасающего