– Здесь пробоина небольшая, Наташенька, но это ерунда, мы ее сегодня же быстро заделаем, а внутри все цело…
Наташа подошла к ним, взглянула на пробоину.
– Свиньи вы, ребята, – тихо сказала она.
Теперь скрыться куда-нибудь захотелось всем, даже Матти, который был совсем ни в чем не виноват и выбежал на площадку последним, когда уже все кончилось. Наташа вошла в павильон и зажгла свет. В раскрытую дверь было видно, как она снимает футляры с блинк-автоматов. Пеньков длинно и тоскливо вздохнул. Сергей тихонько сказал:
– Пойду загоню машину.
Ему никто не ответил, он полез в краулер и завел мотор. Матти молча вернулся к своей камере и, согнувшись пополам, поволок ее в дом. Перед павильоном осталась только унылая, нелепо громоздкая фигура Пенькова.
Матти втащил камеру в мастерскую, снял кислородную маску, капюшон и долго возился, расстегивая просторную доху. Затем, не снимая унтов, он сел на стол возле камеры. В окно ему было видно, как необыкновенно медленно, словно на цыпочках, проехал в гараж краулер.
Наташа вышла из павильона и плотно закрыла за собой дверь. Потом она пошла через площадку, останавливаясь перед приборами. Пеньков плелся следом и, судя по всему, длинно и тоскливо вздыхал. Тучи пыли уже осели, маленькое красноватое солнце висело над черными, словно обглоданными, руинами Старой Базы, поросшими колючим марсианским саксаулом. Матти посмотрел на низкое солнце, на быстро темнеющее небо, вспомнил, что он сегодня дежурный, и отправился на кухню.
За ужином Сергей сказал:
– Наташенька наша сегодня серьезная, – и испытующе посмотрел на Наташу.
– Да ну вас, в самом деле, – сказала Наташа. Она ела, ни на кого не глядя, очень сердитая и нахмуренная.
– Сердитая Наташенька наша, – сказал Сергей.
Пеньков длинно и тоскливо вздохнул. Матти скорбно покачал головой.
– Не любит нас сегодня Наташенька, – добавил Сергей нежно.
– Ну правда, ну что это такое, – заговорила Наташа. – Ведь договорились же не стрелять на площадке. Ведь это же не тир все-таки. Там приборы… Вот разбили бы сегодня блинки, куда бы пошли? Где их взять?
Пеньков преданными глазами смотрел на нее.
– Ну что ты, Наташенька, – сказал Сергей. – Как можно попасть в блинк?
– Мы стреляем только по лампочкам, – проворчал Матти.
– Вот продырявили павильон, – сказала Наташа.
– Наташенька! – закричал Сережа. – Мы принесем другой павильон! Пеньков сбегает на Сырт и принесет. Он ведь у нас здоровенный!
– Да ну вас, – сказала Наташа. Она уже больше не сердилась.
Пеньков оживился.
– Когда же в нее стрелять, как не на площадке?..– начал он, но Матти наступил ему под столом на ногу, и он замолчал.
– Ты, Володя, действительно просто ужас какой неуклюжий, – сказала Наташа. – Огромное чудовище ростом со шкаф, и ты целый месяц не можешь в него попасть.
– Я сам удивляюсь, – честно сказал Пеньков и сильно почесал затылок. – Может, прицел сбит?
– Гнутие ствола, – сказал ядовито Матти.
– Все равно, ребята, теперь этим забавам конец, – сказала Наташа. Все посмотрели на нее. – Я говорила с Сыртом. Сегодня пиявки напали на группу Азизбекова, на геологов, на нас и на участок нового строительства. И все среди бела дня.
– И все к западу и к северу от Сырта, – сказал Сергей.
– Да, в самом деле, – сказала Наташа. – А я и не сообразила. Ну, как бы то ни было, решено провести облаву.
– Это здорово, – сказал Пеньков. – Наконец-то.
– Завтра утром будет совещание, вызывают всех начальников групп. Я поеду, а ты останешься за старшего, Сережа. Да, и еще. Наблюдать сегодня не будем, ребята. Начальство распорядилось отменить все ночные работы.
Пеньков перестал есть и грустно посмотрел на Наташу. Матти сказал:
– Мне-то все равно, у меня камера полетела. А вот у Пенькова полетит программа, если он пропустит пару ночей.
– Я знаю, – сказала Наташа. – У всех летит программа.
– А может быть, я как-нибудь потихонечку, – сказал Пеньков, – незаметно.
Наташа замотала головой.
– И слышать не хочу, – сказала она.
– А может… – начал Пеньков, и Матти снова наступил ему на ногу.
