выбрался наружу и решительно направился к зданию штаба. Приблизившись к крыльцу, улыбаясь, он быстро заговорил на сербском, обращаясь к военному:

— Как не стыдно вам, полковник, на вверенном объекте вы развели такой бардак! Армия все-таки, а не колхоз.

Открыв рот, чтобы зевнуть, гигант от неожиданности замер с широко раскрытым ртом, потом внимательно присмотрелся к незнакомцу в цивильном костюме и радостно воскликнул на русском языке с легким налетом южного акцента, делавшим его похожим на одесский говор:

— Родька, чтобы я так жил. — Невзирая на свои слоновьи габариты, он легко сбежал с крыльца и схватил Крутова в свои объятия. — Дружище, как я рад тебя видеть. — После чего, внезапно спохватившись, он опустил полковника на землю и, глядя на того с подозрением, спросил: — А тебя какими судьбами сюда занесло?

— Включен в состав комиссии, которая будет фиксировать передачу ваших трофеев прежним хозяевам.

— А, комиссия, — вяло произнес полковник Иржич и тут же разразился цветистой тирадой, напрочь состоявшей из сербских ругательств.

— Я тоже так подумал, — соглашаясь, кивнул Родион. — Комиссия приезжает завтра, а я решил нагрянуть сегодня. Так сказать, отметить встречу старых друзей, — и тут же продемонстрировал кейс в своей руке.

— Обязательно отметим, — кивнул Радаван, озабоченно оглядывая территорию базы. — Только сперва подготовимся к встрече высоких гостей…

Весь день начальник вспомогательной базы «Ярова Застава» был занят по хозяйству, лишь после отбоя смог перевести дух и сообщить, что теперь можно и расслабиться.

В кабинете полковника накрыли большой стол. Кроме Радавана Иржича и его гостя Родиона Крутова, в нем собрались офицеры этого небольшого гарнизона, а также двое русских водителей-дальнобойщиков, которых из-за сегодняшней суеты не смогли загрузить, перенеся погрузку на утро следующего дня.

На столе, кроме трех бутылок «Московской» водки и черной икры, которую высыпали на обычные пластиковые тарелки, была консервированная ветчина, различные паштеты, шпик, натертый красным перцем, соленья. В стороне стояли бутылки с ракией и домашней сливянкой.

Первый тост подняли за дружбу славянских народов, потом пили за содружество армий, за веру православную и дальше, дальше, дальше…

К полуночи основная масса гуляющих окончательно «потухла», за столом остались сидеть полковник Иржич и трое русских. Дальнобойщики явно тяготились затянувшимся банкетом, но, как люди опытные в подобных делах, недовольства хозяину базы не высказывали, а терпеливо ожидали финала.

— И что, Радаван, эти ваши трофеи целые и невредимые? — невзначай спросил Крутов, упирая качающуюся хмельную голову на ладонь левой руки.

— Как только что с конвейера, — накручивая ус, важно проговорил начальник базы.

— Ну и как это получилось? — не унимался Родион.

— У одной кончилось топливо, и она пробила жестяную стенку элеватора и благополучно застряла в зерне. Другая упала на речном плесе, а третью черти занесли на песчаный карьер. В общем, все три целехонькие. Не веришь?

Крутов отрицательно покачал головой в знак недоверия услышанному.

— Тогда пошли, покажу, — полковник тяжело, но весьма решительно поднялся из-за стола.

— А разве хранилище не на сигнализации? — поинтересовался гость с упрямством выпившего человека.

— Я здесь начальник и все подчинено только мне, — важно ответил полковник, указывая рукой в направлении выхода. — И сигнализация тоже. Пошли.

— Может, мы останемся? — жалобно спросил дальнобойщик Семен, которому не терпелось завалиться в кровать.

— Хочешь завтра загрузиться? — с ехидной улыбкой поинтересовался Радаван.

— Хочу, — последовал однозначный ответ.

— Тогда вперед.

Штормящей походкой они выбрались из здания штаба и направились в сторону горы.

Войти в центральную штольню большого труда не составило. Радаван набрал нужный код на клавиатуре электронного замка, и бронированные створки бесшумно разъехались, пропуская экскурсантов внутрь. Одновременно с этим под сводами тоннеля вспыхнули лампы дневного освещения, залив пространство штольни белым ядовитым светом.

— Осторожно, не поломайте ноги об рельсы, а то ведь вы пьяные, черти, — хмельно предупредил Радаван Иржич гостей, указывая на две прямые параллельные узкоколейки, уходящие в глубь подземелья.

Идти пришлось довольно долго, несколько раз Родион замечал боковые дверцы, ведущие куда-то в сторону. Гора, как швейцарский сыр, была изрезана подземными ходами. Одного взгляда Крутову было достаточно, чтобы сообразить, что база под землей намного больше, чем снаружи, — в горе раскинулся целый город.

Наконец они вышли к одному из хранилищ. В огромном зале, размером с крытый стадион, с двух сторон высились сварные стеллажи. Левая сторона зала была уже освобождена полностью. Справа еще находились двухсотлитровые бочки машинного масла ELF, выкрашенные в серый мышиный цвет. Возле стеллажа с бочками замерли два миниатюрных электропогрузчика.

— Ну, и где же твои крылатые ракеты? — пьяно улыбаясь, спросил Родион.

— А вот где, — полковник Иржич сделал несколько шагов в направлении рельс и, протянув руку к стене, рванул ее на себя. Стена оказалась подвешенным куском материи, который разошелся в стороны, обнажив небольшую железнодорожную платформу, на которой были установлены три длинных, прямоугольной формы металлических футляра с покатыми краями, покрытые блестящим огнеупорным гофрированным покрытием. На каждом футляре были видны электронные замки с небольшими темно- зелеными экранами. — Вот они, наши голубушки, — похлопав по ближайшему футляру широкой, как лопата, ладонью, серб громко засмеялся.

— Это все равно что смотреть на футляр скрипки Страдивари, — с явным сожалением в голосе произнес русский гость.

— А кто тебя заставляет на футляр смотреть? Мы можем взглянуть и на его содержимое. Я же код на замки сам ставил, значит, и открыть смогу, — не преминул похвастаться Радаван.

— Ну а как с пломбами? — Крутов наклонился к футляру и пальцами приподнял подвешенную на проволоке свинцовую пломбу. Каждый футляр был опломбирован с двух сторон.

— Тоже мне чудо, — презрительно хмыкнул полковник Иржич. Запустив руку в карман брюк, он вытащил миниатюрный хромированный пломбиратор, пригоршню свинцовых бляшек и моток стальной проволоки, после чего с насмешкой спросил: — Ну, какую птичку хочешь потрогать? Или все три?

— Зачем все, — пожал плечами гость. — «Томагавки» я и раньше видел, охота посмотреть на последнюю разработку. На невидимку.

— Это мы легко. Это нам на раз, два, три, — подойдя ближе к крайнему футляру, верзила Радаван толстым, похожим на сосиску пальцем стал тыкать в кнопки электронного замка. Когда код был набран, раздался громкий писк. Ухватившись за рукоятку, полковник рванул ее вверх. Несмотря на свои габариты, крышка легко подалась, выставив на обозрение черное сигарообразное тело с угловато заточенной, как у карандаша, носовой частью. Благодаря хвостовому оперению и сложенным крыльям, напоминающим боковые плавники, ракета походила на чучело стремительной морской хищницы — акулы.

— Ну что, хочешь вытащить какой-нибудь секретный блок? — с усмешкой глядя на Родиона, спросил его сербский тезка.

— А ты, дружище, не боищься, что тебе может влететь за подобные вольности? — вопросом на вопрос ответил Крутов, проводя рукой по шершавой поверхности крылатой ракеты.

— Э, к черту все, — отмахнулся начальник базы, в его глазах промелькнула глубоко засевшая занозой в душу воина боль горечи. — Когда-то мечтал служить великой Югославской Федерации, теперь же от нее остались лишь воспоминания, и я думаю только об одном: сдать этих малюток янки и уйти на пенсию.