нет, никто не знал. Родион в глубине души слухам верил, а сам преподаватель о себе ничего не рассказывал, посвящая отведенные для занятий часы непосредственно предмету, растолковывая курсантам все детали их будущей службы.

«Разведчик — это склад характера, это талант, это социальный статус, появившийся вместе с человечеством. Такой же, а часто более полезный, чем вождь, воин, шаман или сказитель. Разведчик — это симбиоз воина-ученого, воина-поэта и лицедея. Он всегда в меньшинстве, его мозг всегда на пределе работоспособности, без права на отдых, — любил повторять Мастер, после чего не забывал добавлять: — Великий древнекитайский военный теоретик Сун Дзы говорил: „Корми солдата хоть тысячу дней, чтобы, когда придет час, он был готов к битве“. Разведчика мало кормить, его надо постоянно готовить, оттачивать его мастерство, как грани бриллианта, чтобы использовать, едва возникнет в нем необходимость. Подготовка разведчика — долгий и дорогостоящий процесс, поэтому государство должно попытаться получить хоть какую-то выгоду и от этого процесса. Когда вам поручают проникнуть на военную базу или попытаться завербовать кого-то из секретоно-сителей, это не только ваша подготовка, но еще и проверка службы безопасности государственных секретов…».

«Обучение и выгода» — подвел итог своим размышлениям Крутов. И если он, полковник Крутов, снова попал в действующее ядро, значит, рано ставить на себе крест, считая, что начальство решило тебя похоронить в таежных расследованиях.

«Нет, полковник, твоя песенка еще не спета», — подумал Родион, вспоминая, как совсем недавно, расследуя пожар в танковом полку, уже подумывал, чем займется, когда выйдет на пенсию. На экране перед пилотской кабиной вспыхнуло табло «Пристегнуть ремни».

Пассажирский лайнер «ТУ-154» стал снижаться, заходя на посадку…

В аэропорту Белграда было многолюдно, после окончания всех войн в столицу бывшей СФРЮ со всех концов света устремились всех мастей бизнесмены, авантюристы-прощелыги, торговцы и, конечно же, разведчики. Центр мировой активности находился пока на Балканах, и каждый хотел урвать свой кусок информации.

Наличие дипломатического паспорта помогло Родиону избежать множества мелких формальностей. Он быстро миновал аэропорт через зал ВИП-персон и вышел на автомобильную стоянку.

Родион Андреевич Крутов подошел к мужчине в летах, в деловом темно-коричневом костюме, в нем за версту чувствовался работник посольства. Выправка, что лом проглотил, подозрительный взгляд и прическа — классический полубокс.

«Наверное, таких специально держат, чтобы соотечественники их узнавали с первого взгляда», — про себя невольно усмехнулся разведчик.

— Я представитель российского посольства… — начал было встречающий, но Крутов его перебил:

— Я это понял.

— Вас ждут, — эта фраза была произнесена с достоинством английского дворецкого.

— Тогда поехали.

Для встречи гостя из Москвы был выделен черный «Мерседес 320». Всю дорогу от аэропорта до посольства мужчины молчали. Встречающий был обижен пренебрежительным тоном гостя, а Родиону было глубоко плевать на душевные переживания посольского клерка. Его мозг еще раз прокручивал в голове инструкции, полученные в «Аквариуме». Для выполнения предстоящей операции была подготовлена слишком сложная инструкция, основной смысл которой сводился к следующему: «Любой ценой выполнить задание, но не допустить, чтобы хоть малейшая тень упала на Россию». Ну и конечно же, давался перечень того, что может, а чего ни под каким видом не может делать разведчик. И наконец, чем можно воспользоваться в случае неожиданно возникшего форс-мажора.

Массивные ворота из кованой стали автоматически раздвинулись, пропуская вовнутрь автомобиль. Машина въехала на задний двор посольства. Сквозь затемненные стекла «Мерседеса» Крутов с удивлением рассматривал ухоженную территорию посольства. Аккуратно обнесенные гранитным парапетом палисадники с литым чугунным ограждением, за которым росли темно-бархатные розы с огромными, казавшимися неестественными бутонами. Ему даже не верилось, что еще совсем недавно по Белграду от всей души работала тактическая и стратегическая авиация НАТО и США.

Свернув с широкой аллеи, автомобиль остановился возле неприметной глухой двери посольского особняка, из которой навстречу выпорхнул стройный молодой человек в стального цвета деловом костюме. Встречавший изобразил на своем лице широкую артистическую улыбку.

— С приездом, Родион Андреевич. Я — секретарь посла, Михаил Семенович уже ждет вас в своем кабинете.

Крутов выбрался из комфортабельного салона «Мерседеса» и последовал за юным чиновником. Мысленно полковник прокрутил в голове возможные варианты предстоящей беседы, ведь посла уже наверняка осведомили о предстоящей операции в объеме, котором руководство военной разведки сочло нужным. За последние годы все сильно изменилось, государственные интересы сменились личными, меркантильными интересами чиновников, которые на «теплых» местах от долгого сидения успевали пустить корни и главной своей задачей считали просидеть там как можно дольше. Поэтому можно было ожидать чего угодно — от скрытого саботажа до… а это уже государственная измена. Впрочем, наказание за «измену Родине» в нынешнем варианте будет выражено в виде выдворения на пенсию. Поэтому Родиону следовало до минимума сократить сношения с лицами, не имеющими отношения к «службе». Так ему на словах посоветовал инструктирующий перед командировкой офицер.

Поднявшись по винтовой лестнице на второй этаж, разведчик с секретарем прошли по коридору к рабочему кабинету посла. За массивной дверью из мореного дуба находилось просторное помещение, отделанное и обставленное по самым последним евростандартам. В кабинете посла, кроме самого хозяина, находился еще один человек. Невысокий импозантный мужчина с неприметным лицом и глубокими вдумчивыми глазами. Военный атташе — Крутов узнал его по фотографии, которую ему показывали в Москве. Формально именно он курировал проведение операции. Хотя при удачном разворачивании акции им даже не доведется перекинуться парой слов, но такова была специфика этого задания.

— С приездом, — вяло произнес посол, дородный шестидесятилетний мужчина с внешностью карикатурного буржуя и грубым лицом дремучего мужлана партократа. Глава дипломатической миссии был явно недоволен сегодняшним визитом: хотя у Крутова документы были выправлены через МИД, посол достаточно проработал на стезе международных отношений, чтобы сообразить — этот визитер к дипломатии имеет такое же отношение, как он к проектированию космических аппаратов. Сам дипломат на этой должности оказался, поменяв в свое время кресло секретаря обкома крупного промышленного центра на место посла в тогда еще тихой и сытой стране среди Балканских гор. И получил отступного за правильно сделанный выбор в августе 91-го, как сказано у классика: «Вовремя предать — это не предать, а предвидеть».

Несмотря на то что предстоящая совместная с американцами миссия была официальной, сообщение о прилете московского эмиссара поступило послу по «форме два», а это многое объясняло и настораживало. Поэтому приходилось изображать радушие.

После короткого обмена любезностями Родион поинтересовался:

— Реквизит готов?

— Да, да, — слишком поспешно произнес посол, выставляя на стол кожаный кейс. Открыв его, он продемонстрировал три литровые бутылки «Московской» водки и полукилограммовую банку черной осетровой икры. Чтобы не привлекать внимания сербской таможни и других заинтересованных спецслужб, эти аксессуары были взяты из личного представительского фонда посольства.

— Как было условлено или нужно что-то еще? — при этом чиновник от дипломатии про себя подумал, глядя на крепкую фигуру московского гостя: «Совсем обнаглели, не хотят тратить свою валюту. Каждый норовит влезть в представительский фонд посольства. Может, дать еще оливок фаршированных и пачку презервативов?»

— Нет, — покачал головой гость, мягко усмехнувшись, как будто прочитал мысли дипломата. — Этого вполне достаточно. — Захлопнув крышку «дипломата», он снял его со стола и спросил: — Как я доберусь до объекта?

— Можно было бы через министерство обороны Сербии зафрахтовать вертолет. Все-таки вы