От этого страдают люди с низким заработком. Расплодившись в невероятном количестве, автомобиль требует, чтобы сносили жилые дома и на их месте создавали платные стоянки. И опять страдают люди с низким заработком. Автомобиль уничтожает тротуары во многих «резиденшэл», то есть жилых районах американских городов, лишив возможности человека пройтись пешком хотя бы до дома друга, живущего в двух кварталах от него, или до ближайшего магазина. Наконец, автомобиль создал в городах такой чад и угар, что «проблема воздуха, которым мы дышим», стала одной из главных американских национальных проблем.

Но американцы не забывают, что именно автомобиль создал Америке шоссейные дороги — предмет ее гордости и один из источников ее экономического прогресса. Многие американские ученые, по-видимому, не без основания, утверждают, что автомобильные шоссе сделали для развития страны, ее промышленности, сельского хозяйства, торговли, обслуживания населения гораздо больше, чем в свое время железные дороги. Это заметили и наши писатели. В главе «На автомобильной дороге» И. Ильф и Е. Петров писали: «Дороги — одно из самых замечательных явлений американской жизни. Именно жизни, а не одной лишь техники… Америка лежит на большой автомобильной дороге».

Вот по этой большой автомобильной дороге нас и мчала наша «Акулина»… Впрочем, стоп! Мы же до сих пор не познакомили читателей с «Акулиной». Это машина корреспондентского пункта «Правды» в Вашингтоне. Национальность — американка. Год рождения — 1968-й. Родилась в Детройте, на заводе «Шевроле», принадлежащем самой крупной в мире автомобильной корпорации «Дженерал моторс». Особые приметы — справа от панели управления изображена антилопа в прыжке. Возможно, даже антилопа- гну.

«Акулиной» окрестил ее Москвич за то, что ее номерной знак, выданный по месту жительства, начинается с букв «АК». Дети Вашингтонца — Юля и Вася, зовут ее иначе «Black beauty» — «Черная красавица». «Акулина», несомненно, красива. Но для детей главное то, что так называется автомашина у местного телевизионного кумира, смелого и непобедимого Бэтмэна — Человека — Летучая Мышь.

Вашингтонец был очень доволен машиной. Он уже успел объехать на ней несколько американских штатов, цифры на счетчике уже приближались к двадцати тысячам миль (американская миля — 1,6 километра), как вдруг в корреспондентский пункт «Правды» пришло письмо из «Дженерал моторс». В письме говорилось примерно следующее:

Дорогой сэр!

Прежде всего, мы имеем честь поздравить Вас с тем, что Вы обладаете такой прекрасной во всех отношениях машиной. Вы, конечно, уже убедились, сколь она хороша, послушна, изящна и т. д. Вы, разумеется, уже поняли, что продукция нашей фирмы на голову выше изделий всех прочих автомобильных фирм и т. д. Надеемся, что Вы и в дальнейшем будете покупать только наши прекрасные машины и т. д.

К сожалению, мы считаем своим долгом обратить Ваше внимание на маленькие дефекты в этом поистине замечательном автомобиле. Дело в том, что отработанные газы могут проникать в машину. Вы можете их не почувствовать и неожиданно (надеемся, этого никогда ее случится!) потерять сознание и даже (поверьте, нам тяжело об этом писать) умереть. Кроме того, на большой скорости может произойти досадная поломка в карбюраторе, и тогда Вам не удастся сбросить газ (мы молим бога, чтобы он этого не допустил) и остановить машину. Если же это произойдет, мы рекомендуем Вам переключить скорость, легонько нажать на тормозную педаль и т. д. Просим Вас как можно скорее привести Вашу прекрасную машину в одну из наших фирменных мастерских, где опытные механики бесплатно устранят перечисленные дефекты.

Вашингтонец был потрясен. В голове прыгала и вертелась строка из пушкинской «Песни о вещем Олеге»: «И примешь ты смерть от коня своего…»

И тогда Вашингтонец вспомнил, что где-то в вихре газетной информации он уже встречал сообщения о несчастных случаях с автомобилями «Дженерал моторс». Порывшись в досье, он нашел телеграмму агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл, которая начиналась так:

«Детройт, 26 февраля 1969 г. Корпорация «Дженерал моторс» объявила сегодня, что она намерена временно изъять из продажи, а также подвергнуть проверке уже проданные машины в количестве 4 миллионов 900 тысяч штук. В это число входят 2 миллиона 400 тысяч машин типа «Шевроле» выпуска 1965–1968 годов».

Вашингтонец пошел к соседу по дому, у которого тоже была машина «Шевроле». Сосед, уже пожилой американец, был настроен философски. Смешивая для гостя виски с содовой водой, он говорил:

— Мой друг! Вам никогда не понять, что такое для американца автомашина. Я научился ее водить в том возрасте, когда еще нетвердо знал, сколько будет дважды два. Вся моя жизнь связана с автомобилем. Вы помните, где вы впервые поцеловали девушку? Я тоже помню: как и девяносто девять процентов американцев, — в машине. Это был «Форд» голубого цвета с четырьмя цилиндрами. Я не знаю свадебных обычаев других народов, но мы, американцы, прямо со ступенек церкви, где нас обвенчали, садимся в машину, от крыши до колес испещренную надписями: «Только что поженившиеся», «1 + 1 = 3», «Твои друзья всегда готовы прийти тебе на помощь» и прочей шутливой чепухой. Сзади к машине привязана связка консервных банок. Включив фары, мы с грохотом и воем клаксонов мчимся домой, сопровождаемые вереницей гудящих автомобилей родственников и друзей. А когда много лет спустя я приехал в родной городишко навестить мать, соседи выглядывали из окон и смотрели, прежде всего, не на меня, а на мой автомобиль, чтобы понять, что я теперь за птица и как у меня идут дела. И в свой последний путь на кладбище я поеду в машине, только не в своей собственной, а в похоронном «кадиллаке» черного цвета с шофером-негром в белых перчатках. И снова будет идти за мною вереница машин с включенными фарами, только уже не будет ни рева клаксонов, ни шутливых надписей… А письмо из «Дженерал моторс» я тоже получил, — кивнул головой сосед в в сторону письменного стола. — Полтора года ждали, сукины дети, что я задохнусь в их прекрасной машине!

… Рассуждая, таким образом, об удивительной судьбе, которую человек уготовил автомобилю, а автомобиль человеку, мы весело катили по землям штата Пенсильвания. И вдруг чуть ли не в самое ветровое стекло нашей машины ткнулась испуганная лошадиная морда. «Акулина» шарахнулась в сторону и остановилась у обочины. Мы выскочили на дорогу. Мимо нас промчался фаэтон, громыхая железными ободьями, натянутыми на два деревянных колеса. Пожилой человек с густой, окладистой бородой, но без усов, перебирая в руках вожжи и цокая языком, отчаянно погонял рыжую, в белых пятнах кобылу. На кучере была широкополая пасторская шляпа, черные брюки и такой же черный жилет, надетый поверх голубой рубахи. Рядом с ним сидела женщина в черном домотканом сарафане. На коленях она держала девочку, укутанную в черный платок.

Мы долго смотрели вслед этому странному экипажу. Вдруг мы заметили, что на пустынную дорогу выезжает карета, которую тащила пара гнедых. — Что же такое кругом творится! — воскликнул Москвич. — В трех часах езды от столицы самой автомобильной державы мира уже ездят на каких-то саврасках! Куда же девались «форды», «плимуты», «доджи», «кадиллаки» и «линкольны»?

— Наблюдательный глаз должен обнаружить немало и других любопытных явлений, — ответил Вашингтонец. — Обрати внимание: вокруг нет никаких проводов — ни электрических, ни телефонных. А