сравнительной анатомии, будь он неладен, я уже семь лет корплю над ним. И наконец меня всюду казнят – публично и в частных домах. Казнят за то, что я, как теперь принято говорить, 'дарвинист'.

– В другой раз будете более осмотрительны в выборе единомышленников, рассмеялся Чарлз.

Уоллес по-прежнему жил вместе с сестрой на скромный доход от двух опубликованных книг и от статей, которые время от времени появлялись в разных научных журналах. За годы жизни в заморских странах он собрал огромный материал; исследовав его и опубликовав результаты, он стал одним из ведущих натуралистов страны. Его попытка обзавестись семьей кончилась неудачно.

За время очередного приступа болезни Чарлз решил отпустить бороду. И в этом весьма преуспел, чего нельзя было сказать о других его начинаниях. Борода выросла на славу, пышная, с красивой проседью, окладистая. Под густыми, кустистыми бровями его карие глаза казались еще глубже. Однажды за столом он с гордостью спросил Эмму и детей:

– Не правда ли, у меня вид, как у священника?

– Тебя будут звать епископом Кембриджа, – ответила Генриетта, – как Уилберфорса – епископом Оксфорда.

– Но 'скользким' Чарлзом я никогда не буду.

Он стал представлять время в виде интервалов. Длинные интервалы. Короткие интервалы. Интервалы благотворные и плодотворные. Интервалы бездеятельные. Время было застывшим паковым льдом Северного полюса. Время было ледяным полем, трескающимся, тающим, движущимся то медленно, то быстрее и быстрее, В процесс подбора и обработки материалов о различных человеческих расах, древних и настоящих, мысль его совершила скачок, изменивший и его самого. Он подошел к осознанию того, что самым мощным средством изменения человеческих рас является половой отбор. Он записал: 'Я могу доказать, что у разных народов разное представление о красоте. У дикарей самых красивых женщин выбирают самые сильные мужчины, и у них бывает самое многочисленное потомство'.

– Вот где самый страшный грех! – проворчал он про себя. – Если я разовью эту идею полового отбора, то приведу в ярость громадное большинство нашего общества, для которого страшное слово 'пол' – табу, его не встретишь даже в самых неприличных романах. Этим я стократ умножу свои преступления.

Дарвин получил по почте копию статьи Алфреда Уоллеса 'Развитие человеческих рас под действием закона естественного отбора', опубликованной в 'Антропологическом обозрении'. Просматривая статью, он не испытывал того беспокойства о приоритете, которое почувствовал много лет назад, читая первую работу Уоллеса о естественном отборе. На этот раз он ощутил разочарование и расстроился не меньше, чем от работы Лайеля. Уоллес писал: 'Человек в самом деле является особым существом, он не подвержен действию великих законов, неукоснительно изменяющих все другие живые существа… Человек не только свободен от произвола естественного отбора, но сам присвоил себе эту прерогативу природы, результат действия которой был заметен повсюду до появления человека…'

Неужели Уоллес может всерьез так считать? Ведь он еще молод и не отличается консервативностью мышления…

Чарлз был очень признателен сыну Уильяму, пригласившему в гости братьев; ведь ему самому так хотелось, чтобы все дети жили в дружбе и согласии. Вторым своим сыном, девятнадцатилетним Джорджем, Чарлз тоже был доволен: тот успешно сдал первый экзамен на степень бакалавра в Кембриджском университете. Джордж определенно имел способности к математике, и он вознамерился добиться поощрительной стипендии.

Шестнадцатилетний Френсис решил стать врачом – пойти по стопам деда и прадеда. Из всех пятерых мальчиков у него одного были художественные наклонности. Он любил музыку, учился играть на флейте, гобое, фаготе; писал недурные стихи и рисовал забавные карикатуры. Его отличало обаяние и колкое остроумие, хотя временами на него-нападала меланхолия. Он больше своих братьев интересовался занятиями отца; по его просьбе Чарлз научил его работать с микроскопом и производить перекрестное опыление. Френсис читал книги отца, а если чего-нибудь в них по молодости не понимал, приставал к отцу с расспросами. Четырнадцатилетний Ленард всерьез занялся фотографией. Он фотографировал отца, и снимки так ему удались, что Чарлз разослал их своим друзьям. Самый младший сын Чарлза Горас, которому исполнилось тринадцать лет, ходил в школу и поэтому жил вдали от дома. Учился он превосходно.

Младшей дочери Дарвинов Элизабет было семнадцать лет. Она была неказистой полной девушкой. Хотя она сильно уступала Генриетте в сообразительности, но зато отличалась большей чуткостью. В практических делах она была довольно беспомощна. Джорджу так и не удалось втолковать ей, что такое пять процентов, однако в людях она разбиралась лучше, чем Генриетта. К болезням она всегда относилась с недоверием и без всякого стеснения давала это понять. Частенько Генриетта своим поведением напоминала сестре, что она старше и сильнее ее, однако Дарви-нам случалось убедиться в том, что в некоторых вопросах Элизабет проявляет большую проницательность.

Генриетте исполнился двадцать один год. Чтобы подчеркнуть свою самостоятельность, она стала читать книги Томаса Гексли и высказывать о них суждения. Теперь она сама ездила в гости к Эразму, Веджвудам и Лэнгтонам, которые жили в Уилтшире.

Дети решили, что они уже не маленькие и поэтому будут звать родителей не 'папа' и 'мама', а 'отец' и 'мать'. Но Чарлз об этом и слышать не хотел.

– Уж лучше зовите меня 'Пёс', – заявил он.

Прозвища прилипают. Уильям, которого в детстве звали Вилли, требовал, чтобы его теперь называли полным именем, и добился-таки своего. Генриетта так и осталась Этти, Элизабет стала Бесси, Френсис – Фрэнком, а Ленард превратился в Ленни. Но Джорджа и Гораса переименовать было не так-то просто.

Когда решался вопрос о присуждении очередной медали

Копли, Чарлзу было предложено направить в Королевское общество дополнительные материалы, но он отказался.

– Хватит с меня этой мороки, – сказал он. Однако Хью Фальконер, который путешествовал по

Европе, написал в Королевское общество обстоятельное письмо, в котором выдвигал Чарлза кандидатом на эту медаль. В письме содержалось такое признание: 'Я считаю, что мистер Дарвин не только один из наиболее выдающихся натуралистов современности, но что впоследствии он будет признан одним из величайших натуралистов всех времен и народов… И наконец, великий труд мистера Дарвина 'Происхождение видов путем естественного отбора'. Прежние трактовки этой серьезной и загадочной темы отличались таким легкомыслием или нелепостью, что создалось впечатление, будто она вообще не может стать объектом философского исследования. Посвятив двадцать лет пристальному изучению этого вопроса, мистер Дарвин опубликовал свои выводы. Достаточно отметить, что они привлекли к себе внимание всего цивилизованного человечества. Трудно себе представить, что один человек мог с успехом справиться с проблемой такого огромного масштаба, решение которой сопряжено со столькими трудностями'.

Благодаря этому и другим письмам Чарлз получил медаль.

На церемонии вручения он решил не присутствовать: кое-кто из старейших членов Королевского общества противился присуждению этой медали Дарвину, и Чарлз решил поберечь нервы. Лайель вызвался произнести речь после торжественного обеда, Чарлз с радостью согласился. Однако на церемонии вручения чуть не разразился скандал. Об этом рассказал Чарлзу Джозеф Гукер:

– В своей речи президент Общества Эдвард Сэбин сказал, что, присуждая вам эту медаль, члены Общества 'умышленно не принимали во внимание' 'Происхождение видов'. Тогда Гексли встал и потребовал объяснений. Он попросил огласить протокол, и оказалось, что 'Происхождение' там, конечно, упоминалось. Лайель попытался хоть как-то спасти 'Происхождение' от посягательств Сэбина и объявил, что целиком согласен с вашей книгой. Он сказал: 'Происхождение' заставило меня отречься от прежних убеждений, однако где искать новые, я пока не знаю'. Он прислал вам записку: 'Надеюсь, теперь вы довольны мной'.

– Сэбин обещал внести поправки в свою речь, когда ее будут публиковать?

– Да вроде намекнул.

Но Сэбин не внес никаких поправок. В опубликованной речи президента Сэбина, говорилось: 'Обсуждая заслуги кандидата, все члены Общества умышленно не принимали во внимание 'Происхождение видов'.

Из-за этой подтасовки Чарлз не испытал такой уж радости от получения медали.

– Сэбин просто-напросто пытался умиротворить старейших членов Общества, которые голосовали