быстро собралась, вышла из квартиры, успела поставить чемодан в багажник машины. И тут подъехал черный «мерседес». Рядом с водителем сидел Леденец. Из «мерседеса» выбралась женщина с пистолетом, приказала ей садиться. Ей завязали руки, ноги и глаза, рот заклеили пленкой. Привезли куда-то и поместили в пустой комнате без окон. Там были только матрац на полу и ночной горшок. Спустя час явился человек с телефоном. Приказал передать Максу, что ее похитили и чтобы он шел к телефонной будке рядом со зданием суда. Он набрал номер Макса и протянул Сандре трубку. Другой рукой приставил к ее голове пистолет. Утром тот же человек принес еду и забрал горшок. Она пыталась заговорить, но он не отвечал. Через несколько часов он завязал ей глаза и вывел из комнаты. Они поднялись по нескольким лестницам, вышли на улицу, где Сандру впихнули в фургончик. Повязку с глаз сняли, когда вывели из машины на пустыре в Опа-Лока.

После завершения операции события развивались следующим образом. На шоссе, недалеко от места, где столкнулись восемь автомобилей, обнаружили труп Леденца, вернее, то, что от него осталось. Выяснилось, что два чернокожих мужчины, причем один весь в крови, скрылись с места аварии на угнанных машинах. Описания обоих очевидцы дали очень нечеткие. Сотрудники УГРО, посланные к дому Эвы Десамур, приехали на пепелище. Дом сгорел дотла. Криминалистам удалось найти останки женщины, застреленной почти в упор из револьвера. Макс предположил, что это Эва Десамур, но подтвердить догадку могла лишь экспертиза по зубам.

В средства массовой информации передали рисунок Кармина Десамура, сделанный по словесному портрету, а также фотографию белого автомобиля, сходного с тем, какой Макс и Джо видели у дома Эвы Десамур. На следующий день позвонил владелец стоянки старых автомобилей недалеко от бульвара Бискейн и сообщил, что Кармин обменял машину на зеленый «шевроле» семьдесят седьмого года.

Что касается описания внешности Соломона, то тут они не продвинулись ни на шаг. Второй чернокожий, сбежавший с места аварии на шоссе, угнал «мустанг», который бросил в Корал-Гейблс — кончилось горючее. В одиннадцать сорок пять вечера в полицию позвонила женщина и сказала, что ехала по Харди-роуд на своем «вольво», где ее «остановил негр с пистолетом и выбросил из машины».

Живыми в бойне на пустыре в Опа-Лока остались шестеро бандитов, еще двадцать арестовали на следующий день.

— Как идут допросы? — спросила Сандра.

— Пока не заговорил никто, — ответил Макс. — Они жутко боятся Букмана. Угрозы смертной казни и пожизненного не действуют. Потому что казнь Букмана будет много мучительнее. Представляешь?

— Они во власти мифа. Поймай его, посади под замок — и разрушишь миф.

— Ты считаешь? — Макс пожал плечами. — Даже если мы его посадим, все равно никто не поверит, что это действительно Букман. Как докажешь? — Он взял ее за руку. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, но боюсь.

— Однако здесь тебе ничто не угрожает.

— Я не за себя боюсь. За тебя.

— И со мной все будет в порядке. — Макс улыбнулся.

Сандра внимательно посмотрела на него:

— Признайся, ведь тебе важно не поймать Букмана, а убить. Правда?

— Да. — Макс раздавил окурок и закурил новую сигарету.

— Тогда ты становишься с ним на одну доску. А ты не такой, Макс. Совсем не такой. — Сандра глотнула кофе. — Что ты знаешь о Гаити?

Макс начал загибать пальцы:

— Папа Док, Беби Док, вуду, кокаин.

— Я читала об этом острове и знаю некоторых гаитян. Там люди или очень богатые, или очень бедные. Нет середины. Причем бедняков девяносто пять процентов. Тебе нужно понять Букмана, докопаться, что сделало его таким, какой он есть, что им движет. Нам невозможно даже вообразить, в каких условиях он вырос. А убить человека на Гаити так же просто, как тут у нас выпить стакан воды. У нас, потому что там, я думаю, настоящая чистая вода доступна далеко не всем.

— Что это, Сандра? Стокгольмский синдром? — Макс отпустил ее руку и рассмеялся. — Он тебя похитил, ты находилась на волосок от смерти, а теперь пытаешься понять его? Нечего понимать! Он подонок, убийца-садист. Если бы ты знала, как по приказу Букмана мучили несчастную семью Вонг в Нью- Йорке, чтобы получить несколько важных для него документов… К твоему сведению, большинство гаитян в Майами честные, законопослушные. Они трудятся за мизерное жалованье, живут в ужасных условиях, но людей не убивают. А приехали они сюда из той же страны, что и Букман. Так что не надо сюсюкать. Давай оставим это либералам.

— То есть ты не способен сочувствовать? Поставить себя на место другого?

— Отчего же не способен? — Макс разозлился. — Я сочувствую людям, но тем, кто этого заслуживает, — жертвам таких монстров, как Букман. По его приказу истребляли целые семьи, включая детей, младенцев. И социальное неравенство тут ни при чем. Букман представляет собой зло в чистом виде. А изучать таких людей, как он, нужно в морге.

Макс отвернулся и посмотрел в окно. Небо затянули черные тучи.

Ему было не по себе. Зачем он раздражается? И вообще, как можно сердиться на Сандру, после того что она испытала? Макс хотел извиниться, но Сандра заговорила первой:

— Внутри твоей грубой сердитой оболочки находится достойный благородный человек, способный сострадать людям. Я увидела этого человека в тебе в тот день, когда мы встретились. Его лишь надо выпустить на свободу, пока не поздно.

— Для кого не поздно?

— Для тебя. Для нас. Букманы будут всегда. Уничтожишь этого, появится другой. А потом еще один. Они будут появляться и через много лет после тебя. Зло неистребимо. Ты не можешь изменить мир, но сумеешь изменить себя.

Зазвонил телефон. Это был Джо.

— Двадцать минут назад Кармин Десамур поселился в мотеле «Палас», рядом с аэропортом. Оттуда позвонил менеджер. Он видел Десамура по телевизору. Мы выслали группу.

— Где ты сейчас? — спросил Макс.

— В УГРО.

— Встретимся в гараже.

Он подошел к Сандре и поцеловал ее в щеку.

— Я должен идти.

Она встала, обняла его. Макс взял ее лицо в ладони, посмотрел в большие карие глаза и начал целовать. Очень не хотелось уходить.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Я тоже тебя люблю, — произнесла она, отвечая на поцелуй. — Пожалуйста, будь осторожен.

— Обязательно.

В восемь утра Кармин расплатился в мотеле, где провел три дня.

Рейс в Буффало был в десять сорок пять, и у него оставалось время выполнить еще одно дело, прежде чем покинуть город.

Он поехал по Шестьдесят третьей улице, затормозил у тротуара, где стояла Хуанита.

Она подошла к машине, с приклеенной к губам улыбкой, шаря глазами по улице, нет ли поблизости копов. Чтобы узнать его, ей потребовалось несколько секунд.

— Садись, — промолвил Кармин.

— Куда мы поедем?

— Садись побыстрее!

Они отъехали.