– Ты же знаешь, что я тебя люблю. Иначе как объяснить то, что я не выбросил тебя в окошко, как матрас, чтобы избавиться от бесконечных дурацких вопросов?

Она продолжала настаивать:

– Это не ответ.

Потеряв терпение, он стукнул кулаками по толстым одеялам.

– Черт побери, Онория. Женщина способна свести мужчину с ума. Ты обвиняешь меня в том, что я избегаю твоих вопросов, и не веришь, когда я на них отвечаю.

– Я просто хочу знать.

– Да, уверен. Уверен в том, что люблю тебя. – Он снова наклонился к ней. – Когда я лежал полумертвый за тысячи миль от дома, ты была единственной, о ком я думал. Я засыпал и просыпался с мыслями о тебе. Вспоминал, как ты смотрела на меня. Вспоминал твои зеленые глаза, твои нежные губы. Я выжил только благодаря тебе. – Он прижал ее к постели и приблизил свои губы к ее губам. – А теперь перестань задавать вопросы и позволь мне воспользоваться своим супружеским правом.

Онория смотрела на него, приоткрыв губы, и сердце ее гулко стучало в груди. От него все еще пахло бренди, которое он пил с Джеймсом. Его откровения ошеломили ее и в то же время обрадовали.

Он думал о ней, он всеми силами стремился вернуться к ней, он желал ее. Она думала, что он вернулся только ради золота и своей сестры, но теперь страстный блеск его глаз говорил ей о другом. Конечно, он желал получить все, о чем говорил ей раньше, однако она действительно была нужна ему.

– Это несправедливо, – прошептала она. Он забрался в койку.

– Я отдам золото твоему брату. Мне безразлично, справедливо это или нет.

Прежде чем Онория успела объяснить, что она имела в виду, он потянул с нее ночную сорочку.

Она встала на колени, дрожа, а он отбросил сорочку в сторону и окинул ее страстным взглядом.

Онория не знала, что возбуждало ее больше: когда Кристофер ласкал ее, медленно доводя до экстаза, или когда овладевал ею внезапно и яростно.

Он собрал волосы Онории в кулаки и привлек ее к себе. Его поцелуй был страстным и порывистым.

Он заставил ее распрямить ноги и вытянуться во всю длину койки. На этот раз он ее не ласкал. Рывком расстегнул штаны, раздвинул ей ноги и вошел в нее мощным толчком. Онория впилась в его плечи ногтями, а он двигался в ней, погружаясь все глубже и глубже.

Он довел ее до оргазма и тотчас же сам испытал его.

Когда страсти улеглись, он продолжал оставаться в ней, нежно целуя ее в губы, и она наслаждалась этим, счастливая и усталая.

Прошло немало времени, луна уже пересекла полоску неба, видимую из окна. Кристофер наконец освободил Онорию, скинул штаны и натянул на них обоих одеяла.

Она поцеловала его.

– Кристофер, – прошептала Онория.

– Никаких разговоров, – проворчал он и заснул. Или притворился, что спит.

По-прежнему дул свежий ветер и корабли быстро продвигались на запад. Онория хмурилась, недовольная такой ситуацией. Ее раздражало, что небо безоблачно, а море спокойно. Шторм помог бы им скрыться от Джеймса.

Ее злость на брата не ослабевала. Ей хотелось высказать ему все, что она о нем думает.

Она взглянула на «Аргонавта», следующего за ними на расстоянии нескольких корабельных корпусов. Это был красивый быстроходный корабль. Диана находилась на нем с двумя детьми. Онория должна была признать, что Диана несколько смягчила характер Джеймса, но должно пройти немало времени, прежде чем Онория изменит свое отношение к брату.

В последующие дни ее муж тоже вел себя, как Джеймс, надменно и раздражающе. Как только она пыталась продолжить начатый разговор о любви, Кристофер с недоумением смотрел на нее. О том же, что они будут делать после того, как приведут Джеймса к золоту, он вообще не хотел говорить, ссылаясь на занятость.

После ухода Хендерсона Мэнди все время злилась и никого не подпускала к себе, даже Кристофера. Моряки, жалея ее, предоставили ей самую просторную каюту. Кристофер терпел ее сарказм с завидным равнодушием. То ли он был толстокожим, то ли привык к ее выпадам. Онория после безуспешной попытки поговорить с Мэнди как женщина с женщиной решила оставить ее в покое. Было ясно, что Мэнди не желает ни с кем обсуждать свои проблемы.

Они приближались к месту, где Кристофер спрятал клад, без особых приключений, если не считать того, что происходило в их каюте. Кристофер ввел Онорию в мир наслаждений, о которых она и не подозревала. Когда они с Кристофером впервые завершили как положено их бракосочетание несколько лет назад, она думала, что познала таинство общения с мужчиной. Но теперь поняла, что ошиблась.

Кристофер медленно доводил ее почти до оргазма, а потом внезапно оставлял, заставляя ее сердце бешено колотиться. Он долго мучил ее, прежде чем уступить ее мольбам – обычно с довольной усмешкой, – и лишь тогда овладевал ею. В другие ночи он приходил в каюту и яростно набрасывался на нее, заставляя стонать от блаженства.

Он также научил ее доставлять ему удовольствие руками и ртом. Она испытывала пьянящую радость, доводя его до готовности и даже до оргазма прежде, чем он входил в нее.

Приобретенные ею любовные навыки вызывали у нее некоторое самодовольство, особенно когда он крепко сжимал ее и целовал, не в силах остановиться. «Ты побежден, мой пират», – думала она в такие минуты.