Доннер. Вы абсолютно в этом уверены, мисс Фартингейл?

Софи (садясь на стул). Абсолютно!

Мужчины смеются и аплодируют.

Битчем. Вы победили. Но мы же могли передвинуть стул.

Софи. Я не сомневалась, что в этом случае вы поставили бы его вовремя на место или по крайней мере подхватили бы меня.

Битчем. Да, разумеется, мы так и поступили бы.

Доннер. Конечно! Ну что, сыграем еще разок?

Софи. Не сегодня, мистер Доннер. Я пробыла у вас намного дольше, чем намеревалась. Мне бы не хотелось, чтобы обо мне начали беспокоиться в школе. (Софи встает с явным намерением удалиться.)

Битчем. Мы проводим вас.

Софи. Спасибо. Но, право, не стоит беспокоиться.

Битчем. Мне было бы крайне приятно.

Софи. Ну, если это будет вам крайне приятно, мистер Битчем…

Доннер. Нам всем это было бы крайне приятно.

Софи. Ну и разозлятся же они там… (натыкается на чайный столик и переворачивает его) – ах!

Битчем. Мартелло, ты переставил столик!

Софи. Простите меня… я так неуклюжа…

Битчем. Это не ваша вина… вставайте, прошу вас… позвольте… вот так… О!

Софи. Что такое?

Битчем. Ничего. Просто на вас действительно синие чулки.

Софи и Битчем смеются.

Мартелло. Вы попали в замечательные руки, мисс Фартингейл. Я уверен, что вам вовсе не улыбается появиться в школе в сопровождении целой толпы, поэтому позвольте откланяться. Надеюсь, вы у нас не в последний раз.

Софи. Я уверена в этом, мистер Мартелло. Еще раз огромное вам спасибо. Я прощаюсь с вами и с мистером Доннером.

Доннер. Увы… до свиданья, мисс Фартингейл.

Мартелло. Надеюсь, мистер Битчем не забудет пригласить вас на ужин.

Битчем. Это было бы пределом моих мечтаний.

Софи. И моих тоже. Да, кстати, совершенно не обязательно надевать для меня вечерний костюм… Пойдемте, мистер Битчем. Могу ли я попросить вас подержать меня за руку, пока я буду спускаться по лестнице?

Битчем. Ну, раз уж мы будем держаться за руки, так позвольте мне хотя бы узнать ваше имя.

Софи. Софи.

Доннер. Осторожнее, не упадите…

Софи. Не волнуйтесь, я не упаду!

Битчем и Софи уходят; с лестницы доносится их смех.

Доннер (тихо). Не упадите.

Комната в Ламбете. 1922 год.

Комната как в Сцене 4, вдалеке слышится мелодия аккордеона.

Доннер молча слушает Софи.

Софи. Я вновь чувствую себя слепой. Намного слепее, чем в тот первый день, когда я пришла к вам на чай. Словно я вновь наткнулась на столик и опрокинула его. (Кричит.) Этого не может быть! Что он замышляет? Что вы все замышляете, Мышонок? Мы не можем жить здесь вдвоем, словно брат с сестрой. Я знаю, что ты сам не станешь приставать ко мне, так не жди, что я стану приставать к тебе. Неужели ты ждешь, что в обмен на твое сочувствие я буду день-деньской сидеть в кресле и плести коврики или вязать на спицах?… А если нам потребуется завести служанку? У меня нет денег, чтобы платить ей, и я не позволю платить тебе в обмен на привилегию читать мне вслух по вечерам. Но одна я жить тоже не хочу, не могу, я же жутко боюсь темноты: не той темноты, что у меня в глазах, а настоящей темноты, и мне надо знать, что, когда я проснулась, уже наступило утро, иначе я подумаю, что солнце больше никогда не взойдет, и впаду в панику. Кто мне теперь это скажет?… И кто теперь будет включать свет, подбирать для меня одежду по цветам, искать пропавшую туфлю, поправлять мне платье на спине? Ты об этом, наверное, даже и не думал. А если думал, значит, решил, что я стану твоей любовницей. Но я не стану. Не могу.

Доннер, который стоял рядом с дверью, неслышно уходит.

И я не смогу жить с тобой, зная, что ты меня желаешь. Это ты понимаешь?… Мышонок? Ты здесь? Скажи хоть что-нибудь! Пожалуйста, Мышонок, не молчи, это не честно… я же знаю, что ты здесь… Неужели ты ушел? Прошу тебя, не надо… Как я смогу принять решение, если я перестану тебе верить?