Как давно это было, когда этот человек брал его, еще мальчиком, с собой на озеро, чтобы поохотиться с собакой на уток.
– Надеюсь, вы находитесь в добром здравии, сэр? – спросил Кидд.
Священник взглянул на сидящего в седле Ренци.
– Позвольте представить, мой близкий друг, мистер Ренци, – сказал Кидд. – Мистер Ренци, это преподобный отец Дин.
Ренци учтиво поклонился.
– Мое почтение, сэр. Прошу извинить за наше вторжение. Не укажете ли нам дорогу к манежу?
Лицо Дина расплылось в улыбке от удовольствия.
– Конечно, укажу. Только не зайдете ли вы и не выпьете ли со мной чаю, а тем временем Томас расскажет, что он делал все эти годы.
Оставив лошадей пастись за оградой сада, всадники зашли в дом. Отец Дин, не отрываясь, смотрел на Кидда, с восхищением слушая его рассказ о поступлении на морскую службу и последующих приключениях.
– Итак, вы теперь офицер?
Кидд озорно улыбнулся.
– Лейтенант Кидд! – сказал он с нескрываемой гордостью.
– Значит, теперь в глазах всех окружающих вы джентльмен, не так ли?
В ответ Кидд лишь молча поклонился.
Отец Дин внимательно и долго смотрел на Кидда, перед тем как сказать:
– Не сочтите меня назойливым, однако я всегда буду укорять себя, если не поделюсь с вами своими мыслями о том, каким, на мой взгляд, должен быть джентльмен.
– Тем самым вы окажете мне немалую услугу, мистер Дин.
Том не удержался и бросил взгляд на Ренци, все-таки он вспомнил подходящие для такого случая вежливые слова, но Ренци лишь нахмурился в ответ. Кидд с почтением устремил свой взор на старика.
– Мне кажется, что сущность джентльмена состоит в его воспитанности, в его безупречной вежливости ко всем, не исключая слуг. «О человеке судят по манерам», ведь так говорится в книгах по воспитанию. Внешние манеры – суть отражение внутренних добродетелей.
Ренци с достоинством кивнул.
– Почтенный Локк настаивает именно на этом, – пробормотал он.
– Однако молодым людям никогда не удается легко усвоить гражданские добродетели, – продолжал священник. Quo semel est imbuta recens, servabit oderem testa diu[2] – так говорил Гораций, вот почему вы должны понять…
Кидд беспокойно поерзал в кресле.
– Приятнее смотреть на повешенного, чем сносить дальше все это, Сес.
Сесилия сделала вид, что ничего не услышала. Кидд раздраженно взглянул на нее.
– Я хотел сказать, сколько из всего услышанного пригодится мне в море.
– Вот так уже лучше, – сдержанно заметила Сесилия и опустила книгу. – Так вот, я уверена, что там другие офицеры будут вести себя вежливо и любезно, ты ничем не должен от них отличаться.
Кидд фыркнул, Ренци вздохнул.
– Как мне доподлинно известно, вы еще не просмотрели три выпуска «Джентльмене Мэгазин», – заметил он с упреком.
– И «Зрителя», – вставила Сесилия. – Как ты сможешь пригласить к столу даму, если не сумеешь занять ее разговором? – Она взглянула на Ренци с притворным отчаянием, но затем улыбнулась: – Мистер Ренци, вы видели наш замок? Я имею в виду оставшиеся от него руины, они такие древние. Мама настаивает, чтобы мы непременно сходили с ней туда, она знает всю историю замка.
– Я несколько утомилась, – сказала миссис Кидд, присаживаясь на деревянную скамью, с которой были хорошо видны развалины крепости. – Вы вдвоем можете сами все осмотреть.
Сесилия не возражала. Ренци взял ее под руку, и они пошли по каменистой тропинке, которая, извиваясь, поднималась на холм с руинами замка. Зимнее солнце сверкало на небе как хрупкий бриллиант, ярко переливаясь желто-серебристыми оттенками.
– Мне грустно говорить об этом, но Томас совсем не проявил себя во время устроенного чаепития, никак не проявил, – начал разговор Ренци. Он чувствовал себя несколько скованно, ведя ее под руку. Проплавав несколько лет на корабле, он отвык от женского общества, кроме того, как он уже не раз отмечал, за время его отсутствия Сесилия превратилась в настоящую красавицу.
– Да, он вел себя как глупый мальчишка, сидел, надувшись, как гусь, в то время как леди тихонько посмеивались над ним. Я в отчаянии, Николас. Мне не до шуток.
Ренци поддержал Сесилию на опасном склоне. Она с благодарностью посмотрела на него, затем опустила глаза, еще крепче ухватившись за его руку.
– Мисс Кидд, – начал сдавленным голосом Ренци, они остановились. Не определившись до конца в своих чувствах к ней, он сомневался, хорошо ли, честно ли было с его стороны искать ее любви?
– Что, Николас? – спросила она, улыбаясь.
