прикрыть устремившегося к воротам Кубильяса, Брито еще попытался жестами извиниться перед Карлосом Альберто и позволил правому крайнему уругвайцев беспрепятственно получить пас. Но и тут еще не все было потеряно. Брито настиг противника неподалеку от угла вратарской площадки, пересекая ему путь к воротам, и Кубильяс из весьма выгодного положения попытался ударить. Именно попытался: он делал это торопливо, боясь, видимо, что Брито окончательно перекроет ему путь, и мяч, неуклюже скользнув у него по ноге, срезался и както медленно «поплыл» к воротам. И вратарь Феликс, словно загипнотизированный, проводил его глазами.
Впоследствии он утверждал, что срезка Кубильяса лишила его равновесия, ибо он ожидал сильного удара, а получился какой-то нелепый тычок. Как бы то ни было, мяч оказался в воротах, и, таким образом, надежда Хохберга на нечаянный гол сбылась.
Теперь ситуация «Селесте» казалась почти превосходной. Уж чем-чем, а слабостью защитников ее попрекнуть было нельзя. Ведь до сих пор они в четырех матчах пропустили всего один гол! Поэтому теперь можно было, поблагодарив всевышнего за этот нечаянный подарок, действовать еще осмотрительнее: уйти в глухую защиту, запереть подступы к своей штрафной площадке, лишить бразильское нападение зубов, прикрыв жесткой персональной опекой Жаирзиньо и Пеле, и наращивать силовое давление, единственный фактор, в котором уругвайцы чувствовали свое почти неоспоримое преимущество.
Увы, пропущенный гол произвел на бразильцев неожиданный эффект: они стали успокаиваться, словно почувствовав, что необходимая жертва сделана, дань традиции принесена. Были, правда, еще ошибки Клодоальдо и Пиазы, были удары по бразильским воротам, но все же чувствовалось, что в матче произошел перелом. Жаир, который, как и Пеле, с самого начала играл весьма хладнокровно, все чаще и чаще обыгрывает Мухику. Ривелино устраивает несколько раз подряд свой знаменитый «карнавал», разбрасывая уругвайцев в разные стороны стремительными финтами корпусом. Пеле на 24-й минуте получает в штрафной площадке отличный пас от Эверальдо, принимает его на грудь и… падает, снесенный дружными усилиями нескольких защитников.
Бразильцы в надежде вздымают руки: пенальти?! Но судья олимпийски спокоен. Мухика снова бьет по ногам Жаира. Ривелино исполняет штрафной, попадая в «стенку». Ох, тяжко пришлось кому-то в этой «стенке»!
И когда всем уже казалось, что подведение итогов и окончательное сведение счетов между бразильским нападением и уругвайской защитой откладывается до второго тайма, был забит гол. Вот про этот гол со спокойной совестью можно сказать: «Был забит!» Это был гол-красавец! Не хилый и неуклюжий «пырок» Кубильяса, а гол, который может украсить биографию любого игрока, историю любого турнира или команды. Занятые охотой за Пеле, Тостао и Жаиром, уругвайцы прозевали неожиданный рывок Клодоальдо, который прошел по левому флангу и стремительно влетел в их штрафную площадку, предугадывая пас на выход от Тостао. Пас был безупречен, удар Клодоальдо тоже. Бросок блестящего вратаря Мазуркевича не смог спасти ворота: мяч влетел в левый от него нижний угол.
Этот гол был осуществлением мечты, которая жила в душе мальчишки с тех пор, когда он, голодный сирота, нашел себе кров на тренировочной базе «Сантоса». С тех пор, когда он подавал мячи за воротами, в которых тренировался великий Жилмар.
С тех пор, когда он голодал, носил обноски и не терял надежды. Всего лишь три-четыре года назад он был никем. Играл в юношеском составе «Сантоса» время от времени. Тогда, когда оказывалось свободное место. Ни контракта у него не было, ни реальных шансов на успех. До тех пор, пока прозорливый тренер Антониньо не поверил в него, взял с командой в турне по Мексике и не побоялся выпустить в одном из матчей на той позиции, которая всегда принадлежала «би-кампеону» Зито.
За три года этот парень стал не просто игроком основного состава «Сантоса», а одним из ключевых игроков. И когда Салданья включил его в сборную, несмотря на молодость Клодоальдо, не нашлось, пожалуй, ни одного голоса против. Даже среди прессы Рио-де-Жанейро, которая по старой традиции встречает в штыки всех, за исключением Пеле, паулистов, приглашаемых в национальную команду.
На второй тайм бразильцы вернулись окончательно успокоенными. В перерыве Загало устроил им «промывание мозгов». Никогда раньше его не видели таким ни его нынешние питомцы, ни его прежние товарищи по «Ботафого» и сборной. Всегда уравновешенный и хладнокровный, он решил, что в данной ситуации единственно правильным решением будет «дернуть за узду». Он кричал на притихших футболистов как на провинившихся школьников. Он стыдил их за мягкотелость, за дряблость, за беззубость, за немощь. Он напомнил им, что Уругвай, оказавшись в куда более легкой группе, добрался до полуфинала ценой убогих побед и скудных голов. Он напомнил, что уругвайцы только что едва не провалились в матче с русскими, где вынуждены были играть 120 тяжелых минут, забив самый постыдный гол за всю историю «Селесте».
Встряска словно разбудила команду. Исчез страх перед «призраком пятидесятого года». Все встало на свои места. И спустя полчаса пришел победный гол, автором которого был Жаир. Он просто-таки не мог уйти с поля без гола! Получив пас от Тостао (опять от Тостао!), он ворвался в штрафную площадку, обыграл Моралеса и Мухику, которые, словно чувствуя неотвратимость нависшей угрозы, в отчаянном усилии пытались его снести, задержать, не пустить, но Жаир освободился от них и вбил мяч мимо выбежавшего навстречу Мазуркевича. После этого Жаир рухнул на колени, а сверху посыпались Тостао, Пеле, Ривелино и все остальные. Со скамейки запасных прискакали вратарь Адо, массажист Марио Америко, доктор Толедо, сам Загало, образуя гигантскую кучу малу.
Вокруг нее радостно подпрыгивал, держась за бумажник (чтобы не выпал из кармана), всегда невозмутимый глава делегации сеньор Антонио до Пассо.
Счет стал 2:1, и хитроумный план Хохберга начинал рассыпаться в клочья. Исчезала надежда на монету, на чет – нечет, где, как уже было сказано, шансы все-таки были половинные. Теперь каждая минута играла против «Селесте», и она оказалась перед тягостной необходимостью делать то, чего она – увы! – делать не очень-то умела: атаковать. Рассыпалась сверхукрепленная оборона, и, повинуясь неумолимой и суровой игровой логике, уругвайцы вынуждены были спешно перестраивать свои ряды. Тут уже было не до «катимбы», не до подножек. Тут уже нельзя было поваляться на травке, имитируя страшнейшие травмы и разыгрывая роль пострадавших. И даже когда Жаир решил наконец отвести душу, послав Мухику на землю, уругвайский защитник вынужден был спешно подыматься.
И вся эта нервотрепка, вся эта судорожная суета уругвайцев, устремившихся к бразильским воротам в поисках спасительного гола, нашла свое логичное завершение в четкой, хладнокровной комбинации, разыгранной Ривелино с Пеле и Тостао.
Сначала сам Ривелино, перехватив мяч близ своей штрафной площадки, отдал его Тостао, который, заметив, как Пеле устремился к воротам уругвайцев, послал мяч «королю» с аптекарской точностью. Пеле ворвался в штрафную площадку как ураган, обыграл нескольких защитников, остановился, словно прицеливаясь, и, когда замерший стадион вскакивал на ноги, предвкушая его удар, Пеле вдруг неожиданно откатил мяч поперек поля выбегавшему по центру Ривелино. Откатил точно на ногу. Точно так, как он это сделал спустя три дня на последних минутах финального матча с итальянцами… но об этом мы еще поговорим в свое время!
…Ривелино разрядил свою «пушку», и все было кончено. 3:1. И одна минута до конца матча.
На этом можно было бы поставить точку, если бы не еще один сольный номер Пеле, исполненный им буквально на последней секунде. Трибуны еще грохотали овациями, отмечая гол Ривелино, и ракеты, взлетевшие над Корковадо в Рио-де-Жанейро, еще не успели рассыпаться тысячами праздничных искр, когда Тостао, подхватив мяч после того, как уругвайцы начали с центра поля, дал еще один неожиданный пас на выход Пеле. Кто мог предвидеть это? По обычной футбольной логике, а тем более по логике уругвайцев, бразильцам нужно было «катать мяч», сбивать темп, выжидая финального свистка. А тут вдруг новая атака. Пребывавшие все еще в состоянии «гроги» после мощнейшего удара Ривелино, защитники «Селесте» прозевали рывок «короля», и только хладнокровный Мазуркевич (оспаривавший с Бэнксом звание лучшего вратаря чемпионата), узрев грозную опасность, бросился вперед. Они встретились около линии штрафной. Мяч шел между Пеле и Мазуркевичем по диагонали с левого (для Пеле) фланга к угловому флагу. «Король» сделал финт корпусом, который надо показывать отныне во всех футбольных школах от Рио-де-Жанейро до Земли Франца-Иосифа: он имитировал рывок вправо, а сам прошел слева. Мяч и Пеле обошли бросившегося между ними оземь Мазуркевича с разных сторон! Это был цирковой номер.
И потрясающее впечатление какого-то фарса, фокуса, трюка усугублялось тем, что Пеле, даже не
