– Что ты сделала с Жизелью? – после краткого молчания спросил Кончини. – Я люблю эту девушку – и я ее разыщу. Я чувствую, что ты ее не убила. Она тебе для чего-то нужна…

– Ты же обещала, что я встречусь с ней! – продолжал маршал, с ненавистью глядя на свою супругу. – Уж не за этим ли ты меня позвала? Проклятая! Ты видишь, как я страдаю, ты видишь, что я жить без нее не могу, ты видишь, что эта страсть сжигает меня, ты знаешь о моих бессонных ночах, Леонора, ты знаешь все, но тебе неведома жалость! В этом твоя сила! И убить я тебя не могу, раз она в твоей власти…

Теперь от бессильного отчаяния зарыдал Кончини.

– Ты увидишь ее, Кончино, – промолвила Леонора.

– Когда? – встрепенулся маршал.

– Через три дня, – заявила женщина.

– Где? – прохрипел Кончини.

– Здесь, – ответила Леонора. – И здесь же ты увидишь шевалье де Капестана. Через три дня, – вновь повторила она.

– Целых три дня! – простонал Кончини. – Но я чувствую, что ты не лжешь. На сей раз ты говоришь правду. Три дня? Где я возьму силы прожить их?

Он задыхался. За последний месяц маршал д'Анкр изменился до неузнаваемости, превратившись в жалкую тень прежнего Кончино Кончини. Исчезновение Жизели и вслед за ней – Капестана было для него страшным ударом. Шевалье в тот же день, как его привезли в особняк, пропал, и Кончини не удалось узнать, что с ним случилось. Леонора объявила маршалу:

– Я держу у себя Жизель, я должна забрать и Капестана. Придет время, и вы увидите их обоих.

«Путь расчищен, – думала Галигаи. – Герцог Ангулемский – в Бастилии, принц Конде – в Бастилии. Гиз? Мы поладим с ним, предложив ему шпагу коннетабля.»

– Не мешай мне действовать, Кончино, – продолжила Леонора, вновь обращаясь к мужу, – это единственное, что от тебя требуется. Я вырвала из твоих рук Жизель и этого жалкого Капестана лишь потому, что звезды запрещают тебе находиться рядом с двумя этими людьми до тех пор, пока ты не поднимешься по ступенькам трона, пока ты не воз несешься над всеми. Кончино, я приказала Лоренцо составить гороскоп Жизели и Капестана!

Кончини всегда с большим вниманием выслушивал звездные пророчества Леоноры – ее мечты о его грядущем могуществе поддерживались в основном астрологическими предсказаниями, а маршал безоговорочно верил во все, во что верила его супруга.

И сейчас Леонора Галигаи глухим голосом изрекла:

– По моему приказу Лоренцо принес мне гороскоп Жизели и Капестана – и я испугалась, Кончино.

– И что же там такого страшного? – встревожился маршал. – Что тебя ужаснуло в гороскопах Жизели и этого чертова Капитана?

– Вот, что говорят звезды, – прошептала женщина. – Слушай: «Кто посягнет на жизнь или честь Жизели Ангулемской, умрет через три дня. Кто убьет Адемара де Тремазана, шевалье де Капестана, погибнет через трое суток.»

Кончини отпрянул от жены, забившись поглубже в кресло.

– Значит, – вскричал он, – Жизель не станет моей! Что ж, придется мне умереть! Раз она…

– Молчи! – прервала мужа Леонора. – Лоренцо сказал кое-что еще.

Галигаи безмерно страдала: Кончини так любил эту девушку, что готов был из-за нее расстаться с жизнью!

Затаив дыхание, маршал ждал слов жены нисколько не сочувствуя ее мукам.

– Ну, – упавшим голосом спросил Кончини, – что же еще предсказал Лоренцо?

– Он открыл мне, – ответила Леонора, – открыл мне вот что: «Только король может, не опасаясь за свою жизнь, поднять руку на этих двоих!»

– Король! – затрепетав, воскликнул Кончини. Леонора Галигаи поднялась. Странное спокойствие снизошло на нее.

– Кончино, – промолвила женщина, – теперь ты знаешь все. Ты понял, почему я выкрала у тебя Жизель и Капестана? Только король может подступиться к ним – и уцелеть. Значит, ты должен стать королем!

Леонора замолчала и погрузилась в раздумья, а Кончини смотрел на нее с суеверным почтением.

– А теперь иди, мой Кончино, – наконец сказала она. – Не мешай мне возводить тебя на трон. Ступай. Я страшно устала.

Кончини, ошарашенный, побледневший от страха, радости и новых надежд, встал и приблизился к жене, подыскивая слова благодарности. Но она не позволила ему заговорить, повторив:

– Ступай!

Он покорно удалился с почтительным поклоном. Как только маршал вышел, Леонора Галигаи упала в кресло и лишилась чувств.

Окрыленный Кончини вернулся в свой кабинет, предназначенный для аудиенций, и позвал лакея.

Велев зажечь свечи, Кончини распорядился:

– Пришли ко мне господина Жандрона.

На его зов явился главный интендант маршальского особняка.

– Господин Жандрон, – обратился к нему Кончини, – я собираюсь устроить праздник, да такой, чтобы