одного.

— Она была там? — Глаза Сэм расширились, она сжала ручонку Тимми.

— Нет, где‑то в другом месте. Тимми был в квартире один. — Адвокат шумно вздохнул и улыбнулся женщине, к которой успел проникнуться дружеской симпатией. — Вчера вечером полицейские позвонили судье, чтобы посоветоваться насчет Тимми. Они не знали, стоит ли его отправлять к малолетним… в приют для малолетних, — тут же пояснил он Саманте. — А судья позвонил мне. Он пообещал встретиться здесь с нами сегодня утром и пересмотреть дело Тимми. Сэм, все вот — вот будет решено! — В глазах Нормана стояли слезы.

— Прямо сейчас?

Норман кивнул.

— Неужели он может?

— Да, из‑за того, что случилось, он может пересмотреть свое решение. Тимми будет избавлен от волокиты, суду не придется временно брать над ним опеку. Он ваш, Сэм! — Норман обернулся и посмотрел на маленького мальчика в инвалидном кресле, держащего Сэм за руку. — Вы получили своего сына.

Две недели назад кричащего Тимми отобрали у нее и увезли из зала суда, а теперь он снова был с ней… Сэм посадила мальчика на колени и, громко всхлипывая, смеясь сквозь слезы, принялась целовать Тимми и гладить по голове. Постепенно и

до его сознания дошло, что происходит. Он обнял Сэм, поцеловал, а затем дотронулся до ее лица замызганной ручонкой и сказал:

— Я люблю тебя, мама.

Эти слова Саманта мечтала услышать всю жизнь…

Через час пришел судья; по дороге на седьмой этаж он забрал из своего кабинета дело Тимми, подписал несколько бумаг, потом попросил Саманту расписаться, матрона заверила документы. Джош заплакал. Норм заплакал, Сэм заплакала, судья улыбнулся, а Тимми, когда его везли в креслице к лифту, помахал судье плюшевым медвежонком и расплылся в улыбке до ушей.

— До свидания! — крикнул Тимми, и, когда двери лифта закрылись, судья засмеялся, уже не сдерживая слез.

— А потом я покатаюсь на Маргаритке… и поиграю в поезд, и в пожарную машину, и…

— Искупаешься, — усмехнувшись, вставила Сэм по дороге назад на ранчо.

Господи, какой же потрясающий подарок ей сделали! Сэм заливалась чуть ли не истерическим хохотом, она была так счастлива! И Джош смеялся, смеялся впервые с тех пор, как Джеф попал в аварию и погиб, а Мэри Джо отделалась переломами рук и ног. Когда Тимми спросил про Джефа, ему сказали правду. Тимми немного поплакал, а потом кивнул:

— Как мама…

Больше он про мать не упоминал, а Сэм не хотелось на него. давить. Из того немногого, что успел рассказать ей Норм, она поняла, что Тимми пришлось худо. Но теперь это все было позади, и Сэм надеялась, что ее любовь и ласка заслонят дурные воспоминания о прошлом.

Сэм рассказала Тимми о предстоящем приезде новых детей, о том, что весной она собирается посадить сад… а потом с лукавой улыбкой посмотрела на мальчика.

— Угадай, что ты будешь делать через пару недель.

— Что? — Несмотря на темные круги под глазами от бессонных ночей, Тимми был очень оживлен.

— Ты будешь учиться в школе.

— Почему? — Он вовсе не пришел в восторг.

— Я так решила.

— Но я же раньше не учился! — Тимми захныкал, как самый обычный ребенок, и Саманта с Джошем с улыбкой переглянулись.

— Потому что раньше ты был особым ребенком, а теперь нет.

— А нельзя снова стать особым? — Тимми с надеждой поднял глаза на Саманту, она усмехнулась и сгребла его в охапку.

Они уместились втроем на широком сиденье большого пикапа, усадив Тимми посередине.

— Ты всегда будешь особым, дорогой. Но теперь мы можем жить как обычные люди. Тебе не придется волноваться из‑за того, что скоро надо уезжать или что тебя заберут. Ты сможешь учиться в школе, как и все остальные дети.

— Но я хочу быть дома, с тобой.

— Ты немножко побудешь, а потом начнешь ездить в школу. Разве ты не хочешь стать таким же умным, как я или Джош? — Сэм снова захихикала, и Тимми тоже рассмеялся.

А потом запротестовал:

— Ты не умная… ты просто теперь моя мама!

— Ну спасибо!

Но было совершенно ясно, что их роман еще далек от завершения. В тот день они испекли печенье и пошли в гости к другим детям. А перед сном — Тимми лег спать в соседней комнате — Сэм согласилась почитать ему сказку, но дочитать не успела, потому что он тихонько захрапел. Он спал, а она еще долго сидела рядом, глядя на него, перебирая пальцами его волосы и благодаря Бога за то, что Он вернул ей ребенка.

Это случилось две недели спустя; Тимми уже начал учиться в школе, на ранчо поступили новые дети и начали там обживаться, так что Сэм постепенно получала возможность проводить все больше и больше времени в конторе. Она просмотрела три горы писем — в основном от врачей. Некоторые врачи работали в восточных штатах. Сэм это было в новинку: до сих пор к ним обращались только из западных городов.

И вот, отложив последнее письмо, Сэм вдруг увидела его. Она случайно посмотрела в окно, и… Он оказался там, такой же, как всегда: высокий, красивый, жгучечерноволосый, широкоплечий, с резко очерченным лицом… На нем были ковбойская шляпа и сапоги… только волосы на висках слегка поседели: в смеси соли с перцем доля первой увеличилась, однако это даже красило Тейта, и Саманта, затаив дыхание, смотрел, как он остановился и заговорил с кем‑то из ребят. Она внезапно припомнила, как он прекрасно играл Санта — Клауса. Но потом отпрянула от окна, опустила жалюзи и вызвала к себе секретаршу. Лицо ее пылало, она страшно нервничала и озиралась, словно ища, куда бы спрятаться.

— Разыщи Джоша! — только и смогла сказать Саманта секретарше.

Через пять минут он уже был в ее кабинете. К этому времени Сэм хотя бы внешне обрела спокойствие.

— Джош, я только что видела Тейта Джордана.

— Где? — изумился Джош. — Ты уверена?

Мало ли что, прошло три года, он мог измениться… может, ей вообще все приснилось!

— Уверена. Он стоял на главном дворе и разговаривал с детьми. Найдите его, узнайте, что ему нужно, и избавьтесь от него. Если он захочет повидаться со мной, скажите, что я в отъезде.

— Ты считаешь, что это справедливо? — с упреком посмотрел на Саманту Джош. — Да у него сын только что умер, Сэм. Еще пяти недель не прошло. И похоронен он здесь, на ранчо. — Джош взмахнул рукой, указывая на холмы. — Неужели мы не позволим ему хоть немного побыть здесь?

Сэм закрыла глаза, но тут же открыла их и посмотрела на старого друга.

— Да, вы правы. Покажите ему могилу Джефа, а потом, — пожалуйста, Джош, увезите его отсюда. Здесь ему делать нечего. Вещи Джефа мы ему послали. Ему совершенно незачем здесь оставаться.

— Может, он хочет тебя увидеть, Сэм.

— А я не хочу! — заметив неодобрение в глазах Джоша, Сэм рассвирепела и, развернув свое кресло, уставилась на старика в упор. — И нечего болтать про справедливость! Несправедливо было бросать меня три года назад. Вот что несправедливо! А сейчас я ему ничего не должна, черт побери!