— Нет, — прошептала она. Но это было правдой.

Он уезжал. А в холле больницы снова воцарился хаос.

В эфир передавали бюллетени, интервью с врачами, Мел должна была сделать несколько звонков в Нью-Йорк. Они запросили для нее разрешение лететь на президентском самолете, но пока сообщили, что только шесть представителей прессы полетят этим самолетом. Мел, неожиданно для себя, обнаружила, что молится весь день, чтобы не оказаться в числе шестерых счастливчиков, но в пять часов ей позвонили из Нью-Йорка. Она оказалась в числе избранных.

Они уезжали ровно в полдень на следующий день. Ей следовало прибыть в больницу к девяти часам, чтобы осветить все приготовления к отъезду. Когда в тот вечер Мел встретилась с Питером на автостоянке, она села в машину, чувствуя себя совершенно разбитой.

— Что случилось. Мел? — Он мгновенно понял, что произошло что-то неприятное. У него самого выдался трудный день. Он провел четыре часа в операционной. А сегодня ухудшилось состояние Мари. Но он не стал расстраивать Мел, когда та повернулась к нему с горестным выражением на лице.

— Я улетаю завтра.

Он долго смотрел на нее, затем кивнул.

— Ну что ж, мы знали, что вы не останетесь здесь навечно. — Ему понадобилось несколько минут, чтобы вернуть самообладание, и только тогда он включил зажигание. — Вам еще надо возвращаться сюда?

Она отрицательно покачала головой.

— На сегодня все, я свободна до девяти утра.

Услышав это, он улыбнулся более игриво и ласково посмотрел на нее.

— Тогда вот что. Почему бы нам не заехать в вашу гостиницу, чтобы вы слегка расслабились, отдохнули и переоделись, если захотите, и мы могли бы отправиться в какое-нибудь приятное место поужинать.

Как вам такое предложение?

— Чудесно. Вы не слишком устали? — Она заметила, что у него изможденный вид.

— Конечно, нет. Хотите снова поехать в бистро?

— С удовольствием, — наконец улыбнулась она, — единственное место, куда я не хочу возвращаться, это Нью-Йорк. Звучит ужасно? — Неожиданно Мел поняла, что ее прежний образ жизни потерял для нее всю привлекательность. В подавленном состоянии она поднялась в свой номер, чтобы переодеться. У нее улучшилось настроение, когда она вновь увидела Питера, заехавшего за ней в половине седьмого. На нем был фланелевый двубортный темно-серый костюм, и она никогда не видела его таким красивым. А у нее для такого случая нашлось только бежевое шелковое платье со строгим кремовым жакетом, который она захватила для работы в эфире, но так ни разу и не достала.

Они прекрасно смотрелись вместе. Метрдотель проводил их к уютному столику. Питер заказал напитки, и официант принес меню. Но Мел не была голодна. Ей хотелось находиться рядом с Питером, разговаривать с ним, прижаться к нему. После шоколадного суфле и кофе он заказал им обоим бренди и грустно посмотрел на нее.

— Как мне не хочется, чтобы вы уезжали, Мел.

— Мне тоже. Несмотря на всю тяжелую работу, это была чудесная неделя.

— Вы вернетесь. — Но одному богу известно когда. Она больше года не была в Лос-Анджелесе до того, как приехала брать у него интервью. По чистой случайности она так скоро вернулась сюда.

— Мне бы хотелось, чтобы мы жили не так далеко друг от друга. — Она произнесла это, как огорченная девочка своему другу, а он улыбнулся и обнял ее за плечи.

— Мне тоже. — Затем добавил:

— Я позвоню вам.

А что дальше?

Ответа не было. У каждого своя жизнь в разных концах страны, с детьми, домами, карьерами, друзьями. Нельзя сложить все в чемодан и перевезти в другой город. Мел и Питеру придется довольствоваться телефонными звонками и случайными встречами.

И когда после ужина они шли по Родео-драйв, смириться с таким положением дел было выше ее сил.

— Мне бы хотелось, чтобы мы жили в одном городе.

— Мне тоже. Нам повезло, что мы познакомились. Встреча с вами изменила мою жизнь.

— Мою тоже. — Она улыбнулась, и они пошли дальше, еще крепче взявшись за руки, каждый думая о своем.

— Мне будет одиноко без вас. — Он услышал отголосок собственных слов и не мог поверить, что сказал их, и теперь уже меньше боялся своих чувств. Наверное, помогло бренди. Неделя в ее обществе казалась для него даром небес. Мел с каждым днем все больше нравилась ему, а ее приближающийся отъезд угнетающе подействовал на него, намного больше, чем он предполагал.

Они медленно дошли до машины, и Питер отвез ее в гостиницу. Напоследок они посидели перед входом, глядя друг на друга при свете фонарей.

— Я увижу вас завтра, Мел?

— Мне надо быть там к девяти.

— В семь меня ждут в операционной. Когда улетает президентский самолет?

— В полдень.

— Тогда, думаю, это все.

Они сидели, грустно глядя друг на друга, а потом, ни слова не говоря, он наклонился к ней и, нежно взяв ее лицо в свои ладони, поцеловал ее. Она закрыла глаза и почувствовала, как губы тают в его поцелуе, а душа взлетает к небесам. У нее закружилась голова, и она прижалась к нему, а затем посмотрела на него и коснулась пальцами его лица, его губ, и он поцеловал кончики ее пальцев.

— Мне будет не хватать вас. Мел.

— Мне тоже.

— Я позвоню вам.

И, ничего не говоря, он снова крепко прижал ее к себе и долго не отпускал, затем проводил ее в гостиницу и поцеловал в последний раз, прежде чем она исчезла в лифте. А потом медленно побрел к машине, чувствуя такую тяжесть на сердце, какой не испытывал с тех пор, как потерял Анну. Ему не хотелось еще раз ощутить горечь утраты. Питера пугала его любовь к Мел. Было бы намного легче, если бы это не произошло.

Когда на следующий день Мел приехала в больницу, ей позволили подняться наверх с двумя операторами и взять интервью у Первой леди, пока готовятся к отправке президента. Выезд из больницы назначен на десять часов, чтобы прибыть в Международный аэропорт Лос-Анджелеса около одиннадцати и вылететь как можно скорее. Президент пошел на поправку, но Первая леди по-прежнему волновалась.

Его состояние было стабильным, но трудно было предсказать, что может произойти в воздухе. Тем не менее он захотел вернуться в Вашингтон, и врачи одобрили его желание.

Закончив интервью, Мел осталась ждать в холле, пока спустя сорок пять минут не появился президент, которого везли на каталке… Он помахал рукой медсестрам и всему персоналу, выстроившемуся в холле, бодро улыбнулся и пробормотал приветствие, но выглядел смертельно бледным, весь в бинтах, и ему продолжали делать внутривенное вливание в руку. Его окружала толпа агентов секретной службы вперемежку с докторами и медицинскими сестрами, возвращавшимися вместе с ним в Вашингтон. Мел отступила на почтительное расстояние и спустилась в вестибюль на другом лифте, где присоединилась к остальным избранным представителям прессы, вылетающим на президентском самолете. Им предоставили отдельный лимузин, и она села в него, бросив прощальный взгляд на центральную городскую больницу.

Ей хотелось перед отъездом оставить записку Питеру, но не представилось возможности, а через минуту они уже быстро направлялись в сторону аэропорта.

— Каким он вам показался? — спросил сидевший с ней рядом журналист, проверяя свои записи и зажигая сигарету. Это была группа профессионалов, среди которых чувствовалась некоторая напряженность. Неделя показалась им нескончаемой, и как хорошо снова попасть домой и расслабиться. Большинство из них возвращалось на работу сразу же по прибытии в Вашингтон, а ее телестудия уже