видел сразу черную мамбу и медянку, как раз был такой год.

Когда он выносил мусор к машине, поднявшийся ветер вовсю гнал листья по дорожке и обрывал их с деревьев. Надо будет убрать шланги в сарай. Переехав пять лет назад сюда, в белый домик, Грэхем купил несколько черных садовых шлангов. Последние два года он жалел, что не купил зеленые.

Он тронул машину и включил радио.

«Через несколько минут вы услышите местные новости, из которых узнаете о незаконном расходовании муниципальным советом общественных фондов, а потом Мэри Энн Дрю расскажет нам о таинстве деторождения».

Грэхем поморщился. Он не был расположен выслушивать разоблачения о злоупотреблениях в муниципальном совете. Совет в целом тут был ни при чем, речь шла лишь об одном человеке, женщине, которая летала в Сан-Франциско на конференцию по муниципальному планированию на частном самолете. Дэвид Курье не имел к этому никакого отношения, и Грэхем считал безобразием то, что соседа, который, перед тем как убить, вынул ядовитую змею из ведра, чтобы сохранить в целости трехдолларовую жестянку, хотят обвинить в разбазаривании общественных средств. Но ему хотелось послушать, что расскажет Мэри Энн о «таинстве деторождения».

Пока шли местные новости, он успел переехать через Миддлебургский мост и двинулся по автостраде. Перед тем как выехать, он подумал о том, что надо бы прогрести газон, но ему так нравилось смотреть на ковер из свежеопавших листьев… Можно будет сделать это позднее.

«Эта неделя ознаменовалась сотой годовщиной первых больничных родов в нашем округе, — начала Мэри Энн. — И мне захотелось разузнать о том, как с тех пор рождаются у нас дети. Как, например, родились мои родители, двоюродные сестры, дяди и тети, племянники, моя бабушка…»

Мэри Энн сегодня не слишком блистала. Ей некогда удалось очень красочно описать жизнь Аппалачей, она просто очаровала слушателей своим рассказом. Теперь же она сообщила, что ее мать родилась в здешней больнице в снежную бурю, а отец — тоже в больнице, но ясным летним днем. А одна из ее кузин едва не умерла в родах. Наверняка речь шла не о Камерон — у нее, должно быть, есть еще одна кузина. Она беседовала с женами шахтеров, те все больше рожали дома, и одна женщина хвасталась, что сама выкормила своих шестерых детей: «Я была для них самой лучшей дойной коровой».

Но если очерк и получился не слишком вдохновенным, то сама Мэри Энн была очаровательна. Он запоздало спохватился, что проехал пункт по приему вторсырья. Вздохнув, он проследовал дальше по направлению к городу. Значит, сперва придется заехать в библиотеку, и хватит на сегодня Мэри Энн.

Джонатан Хейл улыбнулся:

— Очерк получился хороший, Мэри Энн. Как раз именно в том духе, как любят наши слушатели.

Наши слушатели? Он намекает, что кроме местах жителей эта тема больше никому не интересна? Может быть… Сейчас, впервые после того, как в выходные его отношение к ней слегка изменилось, они остались в студии одни.

— Пытаешься подсластить пилюлю? — спросила она.

— Я уверен, что участие в шоу Грэхема пойдет тебе на пользу, — парировал он. — Ты способна на гораздо большее, чем то, что делаешь на радио сейчас. У тебя великолепный голос, умение держаться. Все-таки ты происходишь из среды шоу-бизнеса.

Мэри Энн не любила, когда ей об этом напоминали. Отец теперь далек от шоу-бизнеса, его личные слабости уже не представляют интереса для таблоидов, как когда-то в ее детстве.

Мэри Энн натянула вязаный кардиган, повесила на плечо сумочку. Небрежно прислоняясь бедром к столу Джонатана, проверила сообщения на мобильном телефоне. Джонатан стоял рядом, прислоняясь к двери кабинки звукозаписи.

— Ты была замужем? — спросил он.

— Ни разу, — ответила Мэри Энн и тут же засомневалась, правильно ли сформулировала ответ. — А что?

Он неопределенно пожал плечами:

— По-моему, женщины всегда хотят этого больше, чем мужчины.

— Не уверена, что именно мужчины чаще передумывают в последнюю минуту, — сказала Мэри Энн. — Одна моя подруга должна была венчаться в соборе Святого Патрика в Нью-Йорке, так вот, она передумала.

— Правда? — спросил заинтересованный Джонатан. — Задолго до свадьбы?

— Нет. Прямо перед тем, как ехать в собор. Жених-то приехал. Я все пыталась понять, не была ли это с ее стороны месть за что-то. Так унизить человека… — Девушка сдвинула брови и попробовала вообразить себя поступающей подобным образом. — Но может быть, и нет. Может, она просто осознала вдруг, что совершает ошибку. — Мэри Энн украдкой покосилась на Джонатана и постаралась, чтобы в ее вопрос не закралась надежда. — А у тебя есть сомнения?

Он поморщился:

— Не то что сомнения… но я сознаю, что есть и другие женщины, которых мне хотелось бы узнать получше.

— Может, тебе пока не стоит жениться? — опрометчиво предположила Мэри Энн. — Не стоит вообще, — невольно добавила она. Но тут же пошла на попятный. — Но конечно, ты и так будешь общаться с разными женщинами — только не совсем в таком духе… то есть я хочу сказать… — Боже, что она несет! Но Мэри Энн внезапно подумала об отце и матери, о боли, которую пришлось вынести матери и, может быть, приходится выносить и сейчас из-за шалостей Джона Клайва Дрю. — Далеко не каждый создан для брака, — договорила она, наконец.

— Но ведь ее это убьет, — произнес Джонатан.

— Нет, — убежденно ответила Мэри Энн. — Не убьет. Но это унизительно, конечно. То есть когда… — Она снова запнулась. Сердце вдруг забилось часто-часто. «Брось, Мэри Энн, даже если он решил, что ты ему нравишься, он уже ясно дал понять, что неуверен, готов ли к браку. Вот вам и неожиданный результат!»

К тому же он все еще помолвлен с другой.

— Я не уверен, что она… — Джонатан подыскивал слова явно с трудом.

— Что?

— Мне подумалось, что для меня она… возможно, человек несколько узких взглядов.

Еще неделю назад Мэри Энн искренне согласилась бы с ним. Но сейчас по непонятной причине она не стала ему вторить. Может быть, потому, что, предприняв неудачную попытку заполучить Джонатана нечестным путем, она теперь решила пользоваться исключительно благородными средствами, чтобы завоевать его любовь. Что было полным безрассудством, конечно, — ведь до последнего времени он, кажется, даже не замечал, какого она пола.

— Тебе будет сложно работать с Корбетом, да? — спросил он вдруг. — То есть ты ведь уже решилась на это?

— Почему мне будет сложно? — Она пристально посмотрела на него в ожидании ответа.

— Ну, ему ты явно нравишься, но мне всегда казалось, что ты его недолюбливаешь.

— Скорее, я к нему равнодушна, — пробормотала она.

— Это заметно, — усмехнулся Джонатан, потом помрачнел и закусил губу. — Отчасти дело в ее подружках. Я с ними теряюсь.

— Ты их не понимаешь?

— Видимо. Они смотрят на это как на королевскую свадьбу! Обсуждают наперебой, в каком доме мы станем жить, где станем крестить детей… Мне это кажется неуместным. Я не предполагал, что Анджи такая же, как они.

— Я не думаю, что она такая, — честно призналась Мэри Энн. — Мне кажется, в ней есть что-то большее.

— Может быть, ты могла бы с ней подружиться? — с надеждой предположил он. — Советовать ей иногда… заходить к нам в гости…

Мэри Энн захотелось упасть на пол и заколотить по нему руками и ногами. Нет! Нет! Нет! Так он всего лишь хочет, чтобы она подружилась с Анджи? О господи! До чего наивными ей казались теперь ее