в случае, если бы он лишил ее всех наследственных прав по завещанию.

Но Саре ничего из этого не было нужно. Не так уж ее волновали титулы и богатства, коль скоро у нее были Франсуа и этот ее дом. То обстоятельство, что отныне она не сможет официально иметь титул графини, только позабавило ее. Можно было подумать, что для того, чтобы работать в огороде и собирать коренья в лесу, ей так уж было необходимо именоваться «ваше сиятельство».

— Хорошо, — сказала она. — Я подпишу.

И, стремительно поднявшись со стула, Сара вышла в комнату, где у нее хранились перо, чернильница и ящичек с мелким речным песком. Расписавшись, она посыпала свою подпись песком и, смахнув песчинки на пол, вернулась в кухню.

— Вот, возьмите, — сказала она, протягивая нотариусу документ. — Как я полагаю, на этом вопрос исчерпан, и вы не станете и дальше обременять меня своим присутствием. Я…

В этот момент за окном мелькнула стремительная тень, которая показалась Саре достаточно грозной, хотя она и не успела разглядеть ее как следует. Быстрым движением Сара схватила стоявшее за кухонной дверью ружье и взвела курок.

Увидев это, чиновник побледнел.

— Прошу вас, не надо… — дрожащим голосом проговорил он. — Вы же знаете, что я ни в чем не виноват. Я просто исполняю поручение… Должно быть, вы сделали что-то такое, что рассердило вашего супруга, но я тут ни при чем!

Но Сара только отмахнулась от него. Болтовня нотариуса мешала ей слышать, что происходит снаружи. Не успела она, однако, повернуться к входной двери, как та распахнулась и в кухню ворвался Франсуа. В своем зимнем индейском костюме, расшитом бусами и украшенном лисьими хвостами, с ожерельем из костей и ракушек, которые побрякивали и постукивали при каждом его движении, в головном уборе из развевающихся перьев — уезжал он в меховой шапке, но теперь в его распущенных волосах торчало штук семь ярких перьев, некогда принадлежавших петуху, которого они зарезали на Новый год, — он производил ужасное впечатление. Должно быть, поняла Сара, оставшийся снаружи старый проводник рассказал Франсуа о миссии мистера Джонстона, а может, он сам догадался, в чем дело. Во всяком случае, костюм его был явно предназначен для устрашения городского жителя, и своей цели Франсуа моментально достиг.

Нотариус побледнел и поднял руки, а Франсуа, войдя в роль, приказал Саре встать к стене, потом указал ей на незваного гостя.

— Моя — убить бледнолицую собаку! — прорычал он, намеренно коверкая слова.

Сара стояла неподвижно, словно парализованная ужасом. На самом деле она прилагала огромные усилия, чтобы не расхохотаться и не испортить игру.

— Я боюсь, — прошептала она наконец.

— Выходи! — грозно приказал Франсуа нотариусу, указывая ему на дверь с таким видом, словно собираясь забрать перепуганного мистера Джонстона с собой.

— Быстро!

Схватив свое пальто, нотариус выскочил за дверь и бросился прямо к своему проводнику, который сидел у коновязи, жуя маисовую лепешку.

Сара, вышедшая из кухни следом за Франсуа, который, подмигнув, принял у нее из рук ружье, видела, что старый нантикок едва сдерживает смех. Он прекрасно знал, кто такой Франсуа, и находил весь этот маскарад с петушиными перьями весьма забавным. Нотариуса он сопровождал от самого Бостона, и хотя мистер Джонстон почти не разговаривал со своим проводником, старый индеец почувствовал, что намерения у него недобрые. Так он и сказал Франсуа, который, увидев в конюшне чужую лошадь, не на шутку встревожился.

— Туда! — Франсуа указал законнику в сторону конюшни, где стояла брошенная им лошадь, и мистер Джонстон сразу его понял. Путаясь в полах своего длинного пальто, он вывел лошадь во двор и с проворством белки вскарабкался в седло. Он начал было приходить в себя, но, увидев в руках Франсуа ружье, снова побледнел.

— Эй, стреляй в него, парень! — крикнул он проводнику тоненьким, срывающимся голосом. — У тебя же есть мушкет!

— Моя не может стрелять краснокожий брат, — последовал лаконичный ответ находчивого нантикока.

Франсуа тем временем вскочил на спину своего коня и, туго натянув повод, заставил его рыть копытами снег, словно собираясь броситься в погоню за юристом. Этого мистер Джонстон уже не выдержал. Он отчаянно заколотил каблуками по бокам лошади, и та понеслась к лесу, возмущенно взбрыкивая и подкидывая зад. Уже через минуту они исчезли в лесу, и Франсуа издал громкий воинственный клич, который, надо полагать, еще добавил нотариусу прыти.

Старый следопыт не выдержал. Он захохотал, хлопая себя ладонями по коленкам, и на глазах у него выступили слезы. Только потом он спохватился, вспомнив, что старому мудрому воину подобает сохранять невозмутимость и выдержку. Сдержанно попрощавшись с Франсуа, индеец вскочил в седло и поскакал вдогонку за Джонстоном.

Франсуа спрыгнул с коня на землю и, широко ухмыляясь, стал вытаскивать из волос петушиные перья, но Сара отнюдь не разделяла его радости.

— Это было глупо! — упрекнула она Франсуа. — Что, если бы у этого человека было оружие?!

— Я бы убил его, — честно ответил Франсуа. — Его проводник Сухая Ветка сказал мне, что этот тип приехал сюда из самого Бостона, чтобы при чинить тебе зло. Упорствуя в этом, он, безусловно, заслужил самое суровое наказание. Кстати, кто это был? — Он пристально поглядел на Сару. — Жаль, что я так задержался. Надеюсь, он не успел сообщить тебе ничего дурного? Что он хотел от тебя?

В его голосе прозвучала такая трогательная забота, что Сара смягчилась.

— Пожалуй, даже к лучшему, что ты не вернулся раньше, — сказала она, вспоминая эффектное появление Франсуа. — Как только бедняга доскачет до гарнизона, он расскажет, что в тылу наших войск действует многочисленная индейская банда под предводительством свирепого вождя Петушиное Перо.

— Если он действительно так думает, — возразил Франсуа, — он не остановится в Дирфилде, а помчится прямиком в Бостон. И никогда больше не удалится от него дальше чем на полмили. Так кто же это был?

— Адвокат Эдварда. Он приехал, чтобы лишить меня моего графского титула, — ответила Сара с улыбкой. — Отныне я просто леди Сара, хотя, быть может, это кое-кого разочарует.

Франсуа нахмурился.

— Когда-нибудь ты будешь графиней де Пеллерен — я уже давно это решил. Что еще он хотел?

— Он привез мне письмо от Эдварда. Мой бывший муж грозится лишить меня наследства. Впрочем, я все равно бы его не получила, так что это не имеет значения.

Единственное, что имело для нее значение, это смерть Хэвершема, и Сара рассказала Франсуа о своих подозрениях.

— Какой негодяй! — с чувством сказал Франсуа. — Мне очень не нравится, что он пронюхал, где ты прячешься.

— Он никогда здесь не появится, — успокоила его Сара. — Эдвард хотел только унизить меня, лишить чего-то, что, как ему кажется, имеет для меня значение. Он так и не понял, что не властен надо мной. — Сара вздохнула. — Единственное, о чем я действительно сожалею, так это о смерти Хэвершема. Его жена осталась вдовой с четырьмя дочерьми на руках, и хотя о ней есть кому позаботиться, я ей не завидую. Впрочем, сейчас мне кажется, что этого я втайне ожидала все время. Эдвард и Хэвершем ненавидели друг друга с самого детства, а в последние годы Эдвард к тому же вбил себе в голову, будто я неравнодушна к его младшему брату.

— Тебе еще повезло, что он не убил тебя, — заметил Франсуа, крепко обнимая Сару. — И мне тоже повезло…

Он терпеть не мог, когда кто-то или что-то напоминало ей о ее бывшем муже, и жалел, что не присутствовал при разговоре Сары с его посланцем. К счастью, она, похоже, была не очень опечалена, и даже известие о смерти деверя она восприняла сдержанно. И Франсуа постепенно успокоился, положив себе не думать об этом больше, чем думала Сара.

Следующий месяц, не омраченный никакими неожиданностями и неприятными сюрпризами, прошел для