– Ну что, Иван Валентинович, – тяжело вздохнул командир, ступив на палубу британского судна, – если не считать того, что наш корабль захватили, потом потопили, да еще в придачу мичман оказался предателем, то можно считать, что наша миссия по конвоированию караванов удалась, – невесело пошутил Александр Владимирович и в сопровождении старшего помощника двинулся на встречу с командиром фрегата.

– Как я буду теперь смотреть в глаза морякам – ума не приложу, – тяжело вздохнул Александр Владимирович и еще больше вжал начинающую седеть голову в плечи. – Позор на весь флот. И не только на российский. Англичане там небось со смеху падают, – командир с тоской глянул на дверь каюты.

Британцы до конца оставались джентльменами, надо отдать им должное. Фрегат не был рассчитан для приема и транспортировки такого количества пассажиров, поэтому английские моряки, не сговариваясь, передали свои кубрики русским, а сами разместились на верхней палубе: кто на матрасике, у кого-то оказался гамак, а кто и просто на флагах расцвечивания и прочей корабельной утвари. Раненых поместили в медицинский отсек, а командиру «Резвого» и старшему помощнику выделили хоть и одну на двоих, но каюту, как и остальным офицерам. И теперь, когда все злоключения остались позади, Александр Владимирович занимался самоедством.

– Чего вы так расстраиваетесь, товарищ командир, – старший помощник пытался утешить своего друга и начальника, – пираты ведь захватили не только наш «Резвый». У англичан тоже сторожевик увели.

– Да, но наш-то корабль еще и потопили, – простонал Демьянков и обреченно добавил: – В мирное время…

– Так, может, и британское судно пустили ко дну, – старпом пытался не дать командиру расклеиться окончательно, – кто знает, что у этих пиратов на уме? Им, судя по всему, нужен был только груз с «Виктории». Они свое, скорее всего, получили, а там – трава не расти. Могли и сторожевик затопить. На кой он им сдался?

– Иван, мне от этого не легче, – произнес Демьянков бесцветным голосом.

– Знаешь, Саня, – не выдержал Кузавко, – и мне тоже. Все мы Ваньку сваляли, не ты один, – старший помощник посмотрел на капитана третьего ранга с болью в глазах, – весь экипаж прохлопал. И мне стыдно ничуть не меньше, чем тебе. И всем корабельным офицерам. Да и матросам – тоже. Всем сейчас хреново. Только весь экипаж, насколько я знаю и могу судить, всегда брал пример со своего командира. – Иван Валентинович возбужденно закурил и стал выпускать сизые столбы дыма в открытый иллюминатор. – Не разочаровывай команду, Александр Владимирович. Я понимаю, что за потерю «Резвого» тебя по головке не погладят, конец карьере и все такое прочее. Но ведь не только твоей. И моей, и командиров боевых частей – всех. Так что не делай из себя святого мученика, а помоги людям остаться людьми. Потому что кому, как не нам, знать, как вели себя в плену ребята? Да и ты тоже. Кому, как не нам, знать, что если бы мы прорезали переборку на час раньше, то сами, своими руками, вернули бы себе и корабль, и честь? Кровью, а вернули бы. Или такого не было?

– Было, – выплеснул из пересохшей глотки командир.

– Так что ж, все это делалось зря? – Старший помощник щедро плеснул в стакан джин-тоника, и Демьянков жадно выпил. – Морпехи там под пулями бегали – зря? Ты ответь мне – зря?

– Нет, Ваня, не зря, – командир впервые за несколько последних часов гордо поднял голову.

– А если смотреть на раскисшего тебя, то как раз получается, что все это никому не было нужно. – Старший помощник сделал последнюю затяжку и щелчком выбросил окурок за борт. – Ты, Александр Владимирович, подумай, возьми себя в руки, – по-доброму посоветовал Кузавко, – и не предавай свой экипаж. А то вон уже на горизонте английская база, так не хватало нам, чтобы на пирс сошел не командир российского военного судна, а какая-то рохля. Я тебя, Саша, тогда лично пристрелю.

– А вентиляция-то у супостатов получше, чем на наших кораблях, – восхитился командир, задрав голову вверх, – и вытяжка, и подача холодного-горячего воздуха, и кондиционер… Может, еще есть и что-нибудь покрепче этой бурды? – Командир широким глотком допил остатки джин-тоника.

– Не вопрос, товарищ командир, – старпом облегченно улыбнулся. Наконец-то Демьянков стал Демьянковым. – Сейчас мы это вмиг организуем…

Иван Валентинович вышел и через несколько минут появился с командиром английского фрегата. Старшие офицеры чинно поприветствовали друг друга и уселись за небольшим столом. Следом вошел улыбчивый вестовой и за пять минут сервировал стол так, словно командир британец был по меньшей мере лордом, а в гостях у него были два русских графа.

– Вань, это чего? – чуть слышно поинтересовался командир, скривив вбок кончики губ.

– Это, так сказать, торжественный ужин в честь британо-российской дружбы, сотрудничества и взаимопомощи, – торжественно ответил старший помощник по-английски и, перейдя на русский, добавил: – Какая тебе разница, Александр Владимирович? Надо же не только по-человечески выпить, но и поесть. Ты же, почитай, четверо суток не жрамши. Все самоедством занимаешься. Дубина стоеросовая. Ну, господа, – перешел на высокий штиль старший помощник, подняв вверх бокал, – за английское гостеприимство…

Ко времени прихода на базу все трое были в очень хорошем, русском расположении духа. Однако здесь их ждал еще один маленький сюрприз в лице телевизионщиков. Еще со стенки они начали снимать швартовку фрегата, а ушлая журналисточка что-то бойко тараторила в микрофон, время от времени тыча пальцем в выстроенную на палубе команду российских моряков.

– То понос, то золотуха, – огорченно пробурчал командир, поглядывая на представителей средств массовой информации. – Видимо, у наших английских друзей свобода слова совсем распустилась, раз уж по военной базе так свободно разгуливает телевидение.

– И что будем делать, Александр Владимирович? – поинтересовался старший помощник. – Она же из нас душу вытрясет.

– А давай-ка сюда нашего героя-морпеха, – нашелся командир.

– Старший лейтенант… – командир взвода попытался представиться по уставу, но Демьянков его перебил:

– Вот что, старший лейтенант. Видишь представителей прессы? – Александр Владимирович указал на пару телевизионщиков, снующих вдоль стенки.

– Так точно, товарищ командир, – отчеканил морской пехотинец.

– У тебя как с английским? – поинтересовался Демьянков, стараясь дышать в сторону.

– Если честно – туговато.

– Отлично, – возликовал капитан третьего ранга, – а то мы со старшим помощником вообще ни в зуб ногой. Поручаю тебе, товарищ старший лейтенант, общение с прессой.

– Но, товарищ командир… – начал было командир взвода.

Однако и в этот раз договорить ему Демьянков не дал:

– Я понимаю, что тяжело, но героем надо быть не только в бою. Так что, товарищ старший лейтенант, уж не посрамите честь нашего экипажа. Возьми это дело на себя.

– Так точно, – смутился офицер, – если так надо, то не посрамлю.

Как и предполагал командир, у сходней журналистка оказалась раньше всех и заняла выгодную стратегическую позицию. Первыми на причал по этикету должны были сойти спасенные российские моряки, и командир взвода первым принял удар на себя. Широкой грудью он оттеснил журналистку и оператора в толпу встречающих британцев, выдавая на ходу все, что знал из учебников английского языка начальных классов:

– Май нейм из… – начал командир взвода, и далее по полной школьной программе: моя семья, моя квартира, мой дом, мой кот, собака и мышка… Возможно, морской пехотинец рассказал бы журналистке что-нибудь, что ее могло заинтересовать, но он просто не успевал понять и перевести ее вопросы, которые сыпались, как из рога изобилия:

– А при каких обстоятельствах было захвачено ваше судно?

– А что находилось на сухогрузе «Виктория»?

– А как вы думаете, почему пираты до сих пор не выдвигают никаких требований?

Из всего этого потока командир взвода понимал только отдельные слова и потому с упорством, достойным уважения, стойко продолжал рассказ про «май фазе, мазе, систер, бразе».

– Медведь русский, – чертыхнулась телеведущая, поняв, что, пока она тратила время на этого