постоянно несла вахту вооруженная охрана иранцев из корпуса «Стражей исламской революции». Как бы то ни было, но Фаттих, а именно он неусыпно следил за всем, что происходит на «Виктории», установил, что за время стоянки в Аденском порту никаких внешних сношений с берегом у судна не было. За исключением разве что тех моментов, когда члены команды принимали на трапе у местных грузчиков провизию. Но это в счет не шло.

Далее было установлено, что, поскольку судно везло транзитный груз, никакого досмотра на нем не производилось и администрация порта вполне удовлетворилась заявленной ранее декларацией. Более ничего подозрительного за время стоянки на корабле замечено не было.

В то время как Самуэль Нгомбо на всех порах мчался к российскому кораблю, на борт «Виктории» поднялся местный лоцман. А еще спустя три часа сухогруз вышел из порта, троекратным гудком поблагодарив за гостеприимство хозяев, и лег на свой курс.

Доставленный на берег лоцман тут же поспешил к поджидавшему его Фаттиху, правой руке Омара Фадделя – небедного сына Аравийской пустыни. Из рассказа лоцмана стало известно, что сразу же по выходе из порта к «Виктории» подошел небольшой английский сторожевой корабль из сил морской международной коалиции по борьбе с пиратством. Судя по всему, перед британцами поставлена задача: эскортировать сухогруз вплоть до выхода из опасной зоны.

Сторожевик прекрасно вооружен, британские «томми» полны решимости сделать решето из любого пирата, который приблизится к сухогрузу на расстояние в несколько кабельтовых. Где по английским меркам заканчивается «опасная зона» и сколько человек находятся на борту сторожевика – лоцман не знал, и, получив причитающееся ему щедрое вознаграждение, он скрылся среди причала, заваленного контейнерами.

Получив все нужные сведения, Фаттих направился прямиком к своему господину.

– Итак, что тебе удалось узнать? – поинтересовался Омар Фаддель вместо приветствия. – Есть что- нибудь интересное?

– Да, мой господин, – Фаттих низко поклонился, – с помощью Аллаха мне кое-что удалось узнать.

– Садись, – Омар наконец пригласил своего верного слугу сесть, – нам надо будет многое обмозговать. Итак…

– Интересующее вас судно взято под конвой английским сторожевым кораблем, – начал Фаттих, покорно принимая предложение хозяина и усаживаясь неподалеку от него. – На британских кораблях такого типа экипаж обычно составляет двадцать пять – тридцать человек.

– А спецназ? – живо поинтересовался сириец. – Обычно на всех конвойных судах он присутствует.

– Возможно, – вежливо согласился слуга, – но за несколько часов наблюдения никого, кроме членов команды, на борту сторожевика замечено не было.

– Продолжай, – удовлетворенно кивнул Омар.

– Если у англичан не будет другого приказа, то они будут конвоировать корабль до пятидесятимильной зоны.

– Вот это плохо, – огорченно заметил сириец. – И как можно подойти к сухогрузу?

– Боюсь, повелитель, что единственным кораблем, которому позволено будет приблизиться к интересующему нас судну, может быть только корабль, который принадлежит силам международной антипиратской коалиции, – с сожалением произнес Фаттих. – Но, насколько мне удалось выяснить, даже ему необходимо знать систему радиоопознавания «свой-чужой», многочисленную кодировку и все, что еще положено в таких случаях… – расстроенно закончил слуга. – Простите меня, господин, если я принес вам невеселое сообщение, – печально произнес Фаттих и замолчал, почтительно склонившись перед хозяином.

Однако Омар Фаддель отнюдь не выглядел расстроенным. Он несколько раз глубоко затянулся кальяном, откинулся на мягкие подушки и довольно промурлыкал:

– Итак, пока что все идет по плану. – Он достал спутниковый телефон, набрал номер, дождался соединения и коротко сообщил: – Сухогруз «Виктория» вышел в открытое море. Конвоирует его английский сторожевой корабль. Наступает ваше время, мой дорогой друг…

Именно это сообщение и получил Самуэль Нгомбо перед тем, как обнаружил на «Резвом» пропажу транспортера вместе с двумя российскими морскими пехотинцами. Партия начинала разыгрываться. Причем партия с очень крупными ставками. И всякие непредвиденные ходы должны быть в ней исключены. Любыми доступными способами…

– Товарищ старший сержант, – поинтересовался Григорий, когда оба морских пехотинца возвращались к своему транспортеру, – а что это за бизнес такой – переправлять беженцев неизвестно куда? Я думал, что контрабандисты занимаются нелегальной торговлей сигаретами, виски или там водкой, а что могут дать бедные переселенцы?

– Бабки, – коротко ответил Пантелей, пробираясь между поваленными стволами.

– Бабки? – удивился Курочкин. – Откуда у беженцев деньги? Они же нищие.

– Это мы с тобой нищие, – усмехнулся Пантелей, – хотя… – Он остановился, высматривая что-то среди поредевших джунглей. – Они, конечно, не богатые, но за иллюзию лучшей жизни готовы отдать последнее. Этот бизнес процветает по всему миру – скажем, переправка только двух десятков беженцев сулит классный гешефт.

– Откуда? – все еще недоумевал Курочкин.

– От верблюда, – коротко пояснил Пантелей. – Каждый из них платит контрабандистам по две тысячи евро только за проводку до Эфиопии. Значит, наш черномазый друг с двадцати душ получит сорок тысяч. Врубаешься?

– Кажется, врубаюсь, – удивленно отозвался Григорий.

– Это еще не все, – разглагольствовал Пантелей. – Эфиопы берут уже по три тысячи за переброску в Ливию, а ливийские проводники – почти по пять тысяч за транспортировку в Италию или на Мальту. Так что призрак хорошей жизни обойдется каждому в кругленькую сумму. И хорошо еще, если по дороге не отнимут деньги и не утопят итальянские пограничники. Или свои же проводники. Все, пришли, – Пантелей тяжело выдохнул: все-таки скакать по джунглям не такое уж легкое дело, – давай устраиваться на ночлег.

– Так рано еще, товарищ старший сержант, – взмолился Григорий, – может, походим по лесу, поизучаем флору, фауну…

– Мало ты набегался? – удивился Максаков. – Ну, вали, коли охота. А я через полчаса ужинаю – и на боковую. Еще неизвестно, когда за нами придут. Ясно, что свои темные делишки эти ребята творят не при солнечном свете. Советую и тебе лечь пораньше, – посоветовал Пантелей, нагребая полную охапку сухого плавника.

Рассудив, что его старший товарищ прав и свою исследовательскую деятельность можно отнести и на более удачное время, Григорий Курочкин тоже занялся обустройством на ночлег. Через двадцать минут оба ложа были готовы, оба товарища скромно перекусили на скорую руку и улеглись на устланную листьями палубу ставшего уже родным плавающего транспортного средства с эмблемами ОМРА по обоим бортам.

– Курочкин, – Пантелей негромко позвал своего подчиненного сонным голосом, – оттолкнись легонько от берега. Метра на три-четыре. А то еще какие леопарды ночью пожалуют.

– Здесь не водятся леопарды, товарищ старший сержант, – отозвался Григорий, – я вообще не понимаю, откуда взялись джунгли. Здесь должна быть зона саванн и редколесья, поэтому пальм и лиан не должно быть априори…

– Че? – сонно встрепенулся Максаков.

– Здесь должны расти зонтичные акации, можжевельник обыкновенный, суккуленты, ну разве что финиковые пальмы, – пояснил Григорий, – но я их пока не видел.

– А-а-а-а… – Пантелей с хрустом перевернулся на бок.

– Из животных эта область Африки населена зебрами, – Курочкин продолжал урок естествознания, – нубийскими горными козлами, гривастыми баранами, полосатыми гну. Из хищников здесь водятся земляные волки да гиены. Ну, может, еще каракал. Но они редко нападают на людей. Если только… – мощный храп старшего сержанта заставил Григория прервать свою лекцию.

Несмотря на усталость последних почти двух суток, спать Грише не хотелось. Он поудобнее устроился на спине и стал разглядывать удивительно прозрачный черный свод, усеянный незнакомыми созвездиями и