Наутро мне не особенно хотелось идти на работу, поскольку надвигался конец света, но выдумать более-менее убедительный предлог для Кэрин не удалось, поэтому я вышел из дома и поехал в Мерси- Фоллз. Кроме того, слышать, как Грейс в теле волчицы дерет стены нижней ванной, было жутко, так что легче было уехать, хотя я и упрекал себя в малодушии. Если я не был свидетелем ее паники, это еще не значило, что она не испытывала ее в мое отсутствие.

День выдался погожий, впервые за всю неделю ничто не предвещало дождя. Небо было сказочное, ярко-голубое, каким оно бывает только в первые летние месяцы, и листва на деревьях отливала всеми оттенками зелени — от ядовитых кислотных тонов до густых, темных, практически не отличимых от черного. Вместо того чтобы, как обычно, припарковаться за магазином, я поставил машину на Мейн-стрит, достаточно далеко от центра города, потому что не хотел платить за парковку. Впрочем, в Мерси-Фоллз до центра отовсюду рукой подать. Куртку я оставил на переднем сиденье, сунул руки в карманы и зашагал в магазин.

Мерси-Фоллз городок не богатый, но достаточно своеобразный, благодаря чему центр в нем вполне преуспевающий. Его очарование вкупе с близостью к живописному Пограничному водопаду привлекает туристов, а туристы везут с собой деньги. Многочисленные модные магазинчики, сосредоточенные в нескольких кварталах, призваны облегчить карманы гостей города от груза наличности. В основном все они принадлежат к числу тех заведений, в которые мужья не заходят, предпочитая ждать жен в машине или коротать время в магазине бытовой техники на Гривс-стрит, но я все равно на ходу поглядывал в витрины. Я старался держаться поближе к краю тротуара, подставляя лицо лучам утреннего солнца. Оно ласкало кожу, словно в утешение после всех событий этой ужасной и замечательной недели.

Я миновал магазин, торговавший одеждой и всякими безделушками, потом вдруг остановился, вернулся и застыл перед витриной. За стеклом красовался безголовый манекен в белом сарафане, совсем простеньком, на тонких лямках, со свободным поясом, из какого-то легкого материала, который, по-моему, называется «шитье». Я представил себе Грейс в этом сарафане, едва прикрывающем колени, вообразил узкие лямочки на ее плечах, треугольник обнаженной кожи под ключицами. Представил ее бедра под тонкой тканью, почти как наяву ощутил, как будет сминаться под моими ладонями материал, когда я притяну ее к себе. Это было платье для беззаботной жизни, для лета, чтобы босиком ходить по траве и по плечам рассыпались светлые волосы, выгоревшие до соломенной белизны на жгучем солнце.

Я долго стоял, глядя на этот сарафан и тоскуя по тому, что он собой символизировал. Глупо, наверное, было думать о таких вещах сейчас, когда так много стояло на кону. Три раза я порывался двинуться прочь, пойти дальше своей дорогой. И каждый раз образ Грейс — в развевающемся на ветру платье, облепившем грудь и живот, — не давал мне сдвинуться с места.

В общем, я его купил. В кошельке у меня лежало четыре двадцатки — за прошлую неделю Кэрин заплатила мне наличными, — а из магазина я вышел без трех из них, зато с сарафаном в пакетике. Я вернулся к машине, оставил его в багажнике, а потом пошел обратно в «Корявую полку», глядя себе под ноги. Меня одновременно грело и пугало то, что я купил подарок, стоивший больше, чем я зарабатываю за день. А вдруг ей не понравится? Может, лучше было бы отложить эти деньги на кольцо. Даже если она не шутила и действительно хотела выйти за меня замуж, что казалось совершенно невозможным, о кольце я пока как-то не задумывался. Я понятия не имел, сколько оно может стоить, так что, наверное, пора было начинать копить деньги. А вдруг я скажу ей о подарке, а она подумает, будто это кольцо, и разочаруется? Я внезапно почувствовал себя одновременно самым старым и самым несмышленым девятнадцатилетним существом на планете — какие кольца в моем возрасте и почему я раньше об этом не подумал? И потом, Грейс с ее практичной натурой вполне может рассердиться, что я покупаю ей подарки вместо того, чтобы как-то предотвратить охоту.

Все эти мысли крутились у меня в голове, пока я шел до книжного. Пора было открываться, но мыслями я сейчас был очень далеко отсюда, и магазин показался мне одиноким местом, затерянным во времени. Была суббота, поэтому через час после открытия появилась Кэрин. Уединившись в крохотной подсобке, она принялась подбивать счета. С Кэрин я чувствовал себя легко; приятно было знать, что она в магазине, пусть мы и не разговаривали.

Покупателей не было, я маялся от безделья, поэтому вернулся обратно в подсобку. Солнце било в окна, тянуло свои длинные руки к полкам. Я прислонился к косяку, кожей ощущая упоительно горячие лучи.

— Привет, — сказал я.

Кэрин уже успела обложиться горами счетов и книжных каталогов. Она вскинула на меня глаза и приветливо улыбнулась. Кэрин мне нравилась: она была из тех женщин, которые всегда в ладу с самими собой и окружающим миром, хоть в спортивной одежде, хоть в жемчугах. Если Кэрин и поменяла мнение обо мне после исчезновения Грейс, она никак этого не выказывала. Жаль, я не мог сказать ей, как нуждался в таком ее отношении к жизни, в этой неизменной доброжелательности.

— У тебя счастливый вид, — заметила она.

— Правда?

— Счастливее, чем раньше. Покупателей много было?

Я пожал плечами.

— Да нет, никто не приходил. Я подмел пол. И отмыл витрину от отпечатков маленьких ручек.

— Дети. И кто только их заводит? — развела руками Кэрин. Это был риторический вопрос — Если будет потеплее, народ потянется, — продолжала рассуждать она вслух. — А если выйдет сиквел Тейт Флаэрти, они вообще косяками пойдут. Может, стоит к выходу «Резни в Джуно»[9] оформить витрину в аляскинском стиле? Как думаешь? Я поморщился.

— Мне кажется, Миннесота и так только что покончила с аляскинской темой.

— Гм. Ты прав.

Я подумал о своей гитаре, о сполохах северного сияния в ночном небе, о песнях, которые необходимо было сочинить в связи с последними несколькими днями.

— Может, использовать биографии музыкантов? — предложил я. — Если придумать из этого витрину, будет очень ничего.

Кэрин ткнула в мою сторону ручкой.

— Выбирай кандидатуру. — Она опустила ручку и побарабанила кончиком по бумаге перед собой. Этот жест внезапно напомнил мне Грейс — Сэм, я знаю, что Бек… болен и тебе сейчас не до того, но ты уже определился с колледжем?

Я захлопал глазами и сложил руки на груди. Она посмотрела на них с таким видом, как будто рассчитывала прочесть в них мой ответ.

— Я… я пока не задумывался об этом, — промямлил я. Но мне не хотелось, чтобы она считала, что у меня нет стремления к развитию, поэтому я пояснил: — Я пока жду. Хочу узнать, какой колледж выберет Грейс.

И немедленно прикусил язык, запоздало сообразив, что этого говорить не следовало приблизительно по трем различным причинам. И самой главной из них было то, что Грейс официально считалась пропавшей без вести.

На лице Кэрин, однако, не отразилось ни жалости, ни замешательства. Она лишь молча посмотрела на меня задумчивым взглядом, твердо сжав губы и касаясь большим пальцем подбородка. Мне вдруг показалось, что ей откуда-то все известно про нас и она просто делает вид, будто нам с Беком удалось ее одурачить.

«Лучше не спрашивай».

— Я просто подумала, если ты не собираешься поступать прямо сейчас, я бы попросила тебя перейти на полную ставку.

Этого я услышать не ожидал, поэтому ничего не ответил.