Дейдре покачала головой:

- Глупее не придумаешь. Я тебя сто лет не видела, мы всего пять минут как разговариваем, а я уже ною, хотя прыгать должна от радости. Ты… прости меня, я никак не могла прийти повидаться.

В какой- то момент я подумал, что она еще что-нибудь добавит к «прости меня». Какие-то слова, означающие, что она понимает, какую боль мне причинила. Не услышав ничего, я хотел было обидеться и наговорить гадостей, однако не решился. Вместо этого, я как последний рыцарствующий идиот-мазохист, пришел ей на помощь.

- В буклете писали, что здесь больше пятнадцати акров территории, мы бы могли еще несколько лет не встретиться.

Дейдре закусила губу:

- Я не ожидала, что уроков будет так много. Но… здорово. Я очень рада тебя видеть.

Последовала длинная неловкая пауза. Раньше мы бы дружески обнялись… Впрочем, это было до Люка и до сообщения, которое я ей отправил и которое ни она, ни я не могли забыть.

- Ты загорела, - сказал я.

Вранье, Ди никогда не загорает.

Она почти улыбнулась в ответ:

- А ты постригся.

Я провел рукой по голове, задержавшись пальцами на свежем шраме над ухом.

- Мне выбрили место, куда накладывали швы, а я просто довел дело до конца. Подумывал выбрить на затылке первые буквы имени, но представь, только сейчас осознал, что они складываются в слово «ДЖЕМ». По-моему, это личное оскорбление.

Ди рассмеялась, и я невольно обрадовался.

- А мне кажется, тебе подходит, - сказала она, разглядывая мои руки, так густо покрытые каракулями до запястий, что под чернилами почти не видно кожи.

Я хотел спросить, как у нее дела, про фей, про сообщение, но важные слова не шли с языка.

- Больше, чем тебе.

Она снова рассмеялась, хотя я и не думал ее смешить, мне просто нужно было что-то сказать.

- Вы что здесь делаете?

Мы с Ди развернулись и оказались лицом к лицу с Евой Линнет, преподавателем драматической литературы. В тусклом свете она напоминала маленького бледного призрака. Симпатичное лицо портила хмурая гримаса.

- Вы вышли за территорию школы.

Что- то было не так, но я не сразу сообразил что именно. Она пришла со стороны холмов, а не от школы.

Линнет склонила голову, делая вид, что только сейчас заметила Дейдре. Ди покраснела, как будто нас застукали.

- Не знаю, в каких школах вы учились раньше, но здесь мы такого не одобряем, - бросила Линнет.

До этого лета я бы отшутился, сказал бы, что она не о том думает, что я с рождения у Ди в рабстве или что между нами ничего не может быть, поскольку Ди отталкивает какая-то химическая составляющая моей кожи. Вместо этого я просто сказал:

- Вы ошиблись.

Прозвучало так, как будто я оправдываюсь, и она это почувствовала, потому что продолжила:

- Неужели? Зачем же вы тогда сюда пришли?

Я понял. Я посмотрел мимо нее, в сторону холмов:

- Мы ждали вас.

Линнет выглядела то ли рассерженной, то ли испуганной. Некоторое время она молчала.

- По-моему, нам всем здесь не место. Ступайте по своим общежитиям и забудьте, что здесь видели. Нехорошо начинать учебный год с неприятностей.

Линнет развернулась и пошла к школе, Ди восхищенно посмотрела на меня, а затем повела глазами в сторону Линнет, явно пытаясь сказать: «У нее крыша поехала!»

Я пожал плечами и криво усмехнулся. По-моему, с крышей у Линнет все в порядке. Сдается мне, что не я один бежал за музыкой.

от: ди

кому: джеймсу

текст сообщения:

вчера все странно вышло, оч скучаю по нашим разговорам.

только ты вряд ли захочешь м слушать, думаю о многом.

о люке, мое сердце разбито, м тошнит от мыслей о нем.

отправить сообщение? да/нет

нет

сообщение не отправлено.

сохранить сообщение? да/нет

да

сообщение будет храниться 30 дней.

День одиннадцатый (11) (эльф), если верить пометкам на моей левой руке. Закончилась первая неделя - сплошные знакомства и вводные занятия. Вторая неделя начала показывать зубы: пошли ответы у доски, навалилось огромное количество домашней работы. Странно, я почему-то думал, что школа для музыкально одаренных будет непохожа на обычную, а единственное отличие в том, что здесь роли распределяются по группам инструментов в оркестре.

Медные духовые: придурки. Деревянные духовые: кучка снобов. Струнные: заучки, которые все время тянут руки. Ударные: клоуны.

Волынщики: я.

Только занятия по английскому у мистера Салливана остались без изменений. Первый урок по вторникам, четвергам и субботам. Кофеин свой. Он разрешает нам пить кофе на уроке и не притворяется, что в несусветную рань можно обойтись без допинга.

Так вот, Салливан - куратор курса, блюститель порядка в общаге, преподаватель английского - вел занятия, сидя на столе и не выключая музыку в проигрывателе. Остальные преподаватели на второй неделе прекратили реверансы и взялись за нас по-серьезному, а Салливан остался все тем же молодым угловатым посланником Шекспира и компании. Читать он задал убийственно много еще на первой неделе, и на второй ничего не изменилось. Мы бы, может, и возражали, но нам разрешили потреблять кофеин, ставить столы по своему усмотрению и даже ругаться по мере необходимости.

- Мы будем изучать «Гамлета», - объявил Салливан утром одиннадцатого дня, держа в руках огромную термокружку, от которой по всей аудитории расползался запах кофе. Поскольку Салливан - младший преподаватель, он живет при школе и выполняет обязанности куратора. Коридор рядом с его комнатой всегда пахнет как кофейное святилище. - Кто из вас его читал?

В классе нас было немного, даже по местным стандартам - всего восемь человек. Никто не Поднял руки.

- Вы - дикари! - радостно провозгласил Салливан. - Впрочем, пожалуй, так даже лучше. Ну хоть название вам знакомо?

Класс отозвался утвердительным бормотанием. Сам я «Гамлета» не читал, хотя к Шекспиру отношусь неплохо с тех самых пор, как услышал: «Весь мир - театр. В нем женщины, мужчины - все актеры» [1] . Не то чтобы я фанат или член тайного общества, ничего такого, однако непременно поздоровался бы с ним при встрече в коридоре.

Салливан продолжил: