В сознании ее сами собой всплыли слова: «в состоянии аффекта», «медицинское освидетельствование», «превышение пределов необходимой самообороны», «незаконное хранение и применение огнестрельного оружия», и только потом она услышала, что кто-то громко зовет ее по имени. До боли знакомый голос доносился с лестничной площадки. Светлана сделала несколько шагов по направлению к двери и открыла ее.

На пороге стоял генерал Клебаничев.

– Папа, как хорошо, что ты пришел, – девушка крепко обняла отца за шею и, всхлипывая, спросила: – Теперь мы всегда будем вместе, правда?

– Правда, доченька, правда! Пойдем домой, дорогая. Не волнуйся, теперь никто не сможет нас разлучить.

Генерал почувствовал, как по щеке его побежала обжигающая слеза, и нежно провел ладонью по волосам дочери.

«Пожалуй, пришла мне пора всерьез задуматься об отставке и основательно заняться здоровьем и судьбою дочери – проблем у нас с ней еще будет с лихвой. Ведь, кроме Светланы, никого у меня больше не осталось!»

«Почему всегда я? – размышлял Константин, сидя за рулем джипа, предоставленного ему управлением. – Почему у меня не хватает сил отказать генералу? Почему мне чаще, чем кому-нибудь другому, приходится рисковать своей жизнью? Почему, если бы я не поехал в эту воинскую часть, меня мучили бы угрызения совести? Почему?!»

Он мчался по пустынной дороге, время от времени сверяясь с картой, лежащей на соседнем сиденье. Справа и слева возвышался лес, впереди синело небо, а над головой нещадно палило солнце.

«Почти неделю, пока я прохлаждался в лесу, шел проливной дождь. А сейчас, когда предстоит решающая схватка, жарко как в аду. Да, неплохое начало осени: верхушки деревьев чуть тронуты желтизной, но трава еще сочная и яркая. Совсем недавно мне казалось, что она пожухла и насквозь пропиталась ржавой водой… Почему ржавой? Ах да, ведь с одной стороны скит сектантов окружали болота, – тут Панфилов спохватился, что слишком увлекся лирикой, и попытался настроиться на боевой лад. – Так, мне необходимо максимально сосредоточиться. Тем более что половину пути я уже проехал. За оставшийся промежуток времени, час-полтора, я должен воспроизвести в памяти все до мелочей – сколько у Романова людей, как они вооружены, на кого из боевиков инструктор делает основную ставку, кто с кем работает в паре…»

Перед Константином Панфиловым стояла весьма сложная задача – обезвредить группу террористов, спасти Светлану и захватить в плен отца Василия. Приказ есть приказ, и, каким бы странным он порой ни казался, Жиган обязан был его выполнять. Впрочем, Константин полностью соглашался с генералом в одном – отца Василия необходимо срочно изолировать от общества.

«Как подумаешь, сколько молодых, неокрепших душ он сломал своими проповедями, становится страшно. Его можно было как-то оправдать, если бы все его помыслы шли от чистого сердца. Однако он пудрил ребятам мозги по заказу, делал из них зомби да еще вдобавок упивался собственными успехами! Небось получал за это приличные бабки, сволочь! – после этой короткой, как молния, вспышки ярости мысли Константина потекли в несколько ином направлении. – Интересно, как там Светлана? Наверное, напугана до смерти. Ну, ничего, девочка, потерпи. Осталось совсем немного…»

Впрочем, эмоции эмоциями, а Панфилову необходимо было быть объективным. Он ехал в заброшенную воинскую часть не за тем, чтобы кого-то жалеть или ненавидеть.

«Во-первых, я еду спасать Светлану, эту заблудшую овечку, в жизни которой, по большому счету, было не так уж много хорошего. Генерал Клебаничев, хотя и строил из себя любящего папашу, особенно не интересовался проблемами дочери. И вспомнил о ней лишь тогда, когда были затронуты его личные интересы. Когда дамоклов меч завис над его головой, генерал засуетился и принялся судорожно исправлять свои ошибки.

Во-вторых, давно пора поставить точку в деле об «Ангелах справедливости».

Подопечных отца Василия необходимо остановить, и чем быстрее, тем лучше. Кто знает, что еще может взбрести в безумные головы сектантов? Они непредсказуемы, а поэтому очень опасны. Любому из них ничего не стоит разрядить целую обойму в женщину или ребенка. Или снять метким выстрелом «заказанного» бизнесмена. Или подложить в пассажирский поезд радиоуправляемую бомбу. И все это ради минутного кайфа, которым отец Василий потчует их в избытке».

Константин так углубился в свои размышления, что едва не проехал нужный поворот. Однако сумел вовремя сориентироваться. Нажав на тормоза, он крутанул руль влево и направил автомобиль на едва заметную лесную дорогу. В первое мгновение Панфилову даже показалось, что он первый водитель, который за многие годы рискнул свернуть сюда.

Проехав еще пару километров, Константин заглушил мотор. Дальше ехать было небезопасно – шум автомобиля мог привлечь внимание «ангелов», и тогда прощай, внезапность.

Панфилов загнал джип в густой орешник, вытащил из салона старую брезентовую сумку и принялся переодеваться.

На ноги он обул американские ботинки – легкие и удобные, и что самое главное, в них можно было совершенно бесшумно передвигаться. Прямо на майку натянул бронежилет. Поверх него – камуфляжную форму-комбинезон. В многочисленные карманы распихал боеприпасы – запасные обоймы, патроны к автомату, гранаты, а также оптический прицел. Теперь следовало заняться оружием. Как всегда – армейский «кольт» и нож с широким лезвием, который не раз выручал Панфилова. На грудь – автомат Калашникова с откидным прикладом. На голову – трикотажную шапочку с вырезом для глаз, в которой он был похож на ниндзя.

«Ну вот и все», – по привычке Константин взглянул на часы и с удовлетворением хмыкнул – на сборы и экипировку ушло не больше пяти минут.

От места, где Панфилов «бросил якорь», до воинской части, оккупированной «ангелами», было не больше трех километров. И весь этот путь Константин намеревался пройти пешком.

«Экипировка немного тяжеловата, но ничего не поделаешь – никогда не знаешь, что может понадобиться», – подумал он и набросил на машину маскировочную сетку. Теперь даже с довольно близкого расстояния джип можно было принять за разросшийся куст орешника.

Через минуту Константин быстрым шагом двигался в нужном направлении, стараясь не производить ни малейшего шума. Он мягко ступал в высокую мокрую траву и вскоре почувствовал, что его брюки стали влажными у колен.

«Мне всегда казалось, что влажно от росы бывает только утром», – совсем некстати подумал он и тут же одернул себя, мысленно приказав не расслабляться.

Высокий орешник сменился мелким чапыжником, а затем впереди засеребрилось поле. Панфилов с удовлетворением отметил, что ни на йоту не отклонился от намеченного маршрута, хотя ему не доводилось бывать здесь прежде.

«Ага, кажется, я почти у цели», – Константин присел на корточки и внимательно огляделся.

Правый край поля вплотную упирался в высокий бетонный забор, все еще крепкий и от этого кажущийся почти неприступным.

«Вот она, нужная воинская часть! – обрадовался Панфилов. – Сейчас перемахну на ту сторону и перебежками, перебежками, поближе к полуразрушенной казарме. Судя по тому, что это единственное уцелевшее здание, отца Василия следует искать именно там…

Но ведь в руках террористов все еще находится Светлана, и, если я сделаю хотя бы один неверный шаг, «ангелы» могут убить девушку.

Наверное, надо было послушать Фалунчука и взять с собой еще одного человека, так сказать, на подстраховку. Вдвоем было бы проще водить боевиков Романова за нос».

Он отправился на эту операцию один не потому, что хотел все сделать сам. Просто Панфилов вполне искренне считал, что в скоротечной схватке исход решает не число, а умение и профессионализм. Насчет себя он был уверен на все сто, а вот помощник мог бы наломать дров. Да еще каких!

Константин осторожно приблизился к забору и, прижимаясь к бетонной стене, принялся медленно продвигаться вперед. Пройдя метров двести, он уперся в толстое, почти метр в диаметре дерево, чудом