— Ага. Примерно в три. Но ты не волнуйся. Власти без этих штук никуда! Особенно военные. Починят их, оглянуться не успеешь.
— Интересно, не связано ли это с красным светом, которым вчера осветили… осветили часы, — сказал я, просто чтобы проверить, много ли эти люди знают. — Я в спиле видел.
— У них такой праздник, — объяснил продавец. — Или ритуал, или что там у них бывает. Я так слышал.
Для водителя это оказалось новостью, поэтому я спросил продавца, откуда сведения. Он постучал пальцем по жужуле, болтающейся у него на шее.
— Утренняя передача моей скинии.
Напрашивался естественный вопрос: «Небесный эмиссар?», но чрезмерное любопытство могло выдать во мне беглеца из концента. Поэтому я просто кивнул и вышел с заправки. Оттуда я повёл Барба и Джада к машинному цеху.
— Пришельцы глушат навигационные спутники, — объявил я.
— Или вообще их сбили! — воскликнул Барб.
— Тогда купим секстан, — предложил фраа Джад.
— Их не делают четыре тысячи лет, — ответил я.
— Так давайте сделаем.
— Я понятия не имею, где продаются запчасти для секстанов.
Мои слова показались ему забавными.
— Я тоже. Я полагал, что мы сделаем секстан, исходя из общего принципа.
— Да! — фыркнул Барб. — Это всего лишь геометрия, Раз!
— В настоящую эпоху этот материк покрыт густой сетью дорог с твёрдым покрытием, снабженных многочисленными указателями и другими средствами навигации, — объявил я.
— Хм, — сказал фраа Джад.
— С помощью этой штуки, — я помахал картаблой, — мы отыщем дорогу в концент светителя Тредегара, не собирая секстан из общего принципа.
Фраа Джад несколько огорчился. Впрочем, через минуту нам попался канцелярский магазин. Я заскочил туда, купил транспортир и вручил фраа Джаду в качестве первой детали его самодельного секстана. На Джада это произвело сильнейшее впечатление. Я заключил, что он впервые увидел в экстрамуросе что-то для себя понятное.
— Это храм Адрахонеса? — спросил он, глядя на магазин.
— Нет. — Я решительно зашагал прочь. — Это праксис. Им нужна простейшая тригонометрия, чтобы делать пандусы для инвалидных колясок и дверные ограничители.
— И всё равно, — заметил фраа Джад, с сожалением оглядываясь на магазин, — у них должны быть какие-то представления о…
— Фраа Джад, — сказал я, — они ничего не знают о Гилеином теорическом мире.
— Вот как. Совсем ничего?
— Совсем. Всякий, кто видит отблеск Гилеина мира, давит его в себе, сходит с ума или оказывается в конценте светителя Эдхара. — Я обернулся и поглядел на него. — Как ты думаешь, откуда взялись мы с Барбом?
После того как этот вопрос окончательно разрешился, Барб и Джад без принуждения двинулись за мной. Всю дорогу вдоль западной стены концента к машинному цеху они говорили о секстанах.
— Умеешь ты исчезать и появляться в самый неожиданный момент, — приветствовала меня сестра.
Когда мы вошли, у них происходил какой-то общий консилиум. Все на нас вытаращились. Особенно один человек постарше.
— Кто он и за что так на меня зол? — спросил я, в свою очередь, разглядывая его.
— Это мой начальник, — ответила Корд. Я заметил, что лицо у неё мокрое.
— А. Хм. Ясно. Я понятия не имел, что у тебя есть начальник.
— Здесь почти у всех есть начальники, Раз, — сказала она. — А когда начальник так на тебя смотрит, невежливо пялиться в ответ, как ты сейчас.
— Это какой-то жест социального доминирования?
— Да. А врываться на чужое производственное собрание — вообще ни в какие ворота.
— Ладно, раз уж твой начальник на меня смотрит, может, я сообщу ему, что…
— Ты назначил тут своим встречу в полдень?
— Да.
— И как ему должно понравиться, что ты — совершенно посторонний человек — не спросясь его, пригласил толпу совершенно посторонних людей на действующее производство с кучей опасного оборудования?
— Понимаешь, Корд, это действительно важно. И ненадолго. Потому-то у тебя и твоих коллег сейчас встреча?
— Это первый пункт повестки дня.
— Как по-твоему, он на меня набросится? Я немножко владею искводо. Не как Лио, но всё-таки…
— Вообще-то это делается иначе. Здесь было бы юридическое разбирательство. Но поскольку у вас свои законы, он не может тебя тронуть. И по всему сдаётся, что власти просят его разрешить вашу встречу. Сейчас он договаривается с ними о компенсации. И параллельно ведёт переговоры со страховой компанией, чтобы это не повлияло на его страховку.
— Надо же, как у вас тут всё сложно.
Корд взглянула в сторону президия и шмыгнула носом.
— А у вас… просто?
Я задумался.
— Наверное, моё исчезновение в Десятую ночь выглядело для тебя так же чудно, как для меня — страховка твоего начальника.
— Да уж.
— Ну, это вышло не по моей воле. И я ужасно расстроился. Наверное, не меньше, чем ты сейчас.
— Вряд ли, — сказала Корд. — Потому что за десять секунд до твоего прихода меня уволили.
— Совершенно иррациональный поступок! Даже по экстрамуросским меркам! — возмутился я.
— И да, и нет. Да, бред, что меня уволили за решение, которое ты принял без моего ведома. Нет, потому что я здесь — белая ворона. Я девушка. Я работаю на станке, делаю украшения. И детали для ита, которые платят за них мёдом.
— Послушай, мне ужасно жаль.
— Не надо, ладно?
— Если я чем-нибудь могу… если ты захочешь вступить в матик…
— В тот матик, из которого тебя только что выпнули?
— Я просто хотел сказать, если я могу чем-то тебе возместить…
— Подари мне приключение.
В следующий миг Корд поняла, как дико это прозвучало, и смутилась. Она подняла руки.
— Я не про серьёзное приключение. Что-нибудь такое, чтобы остальное показалось мелочью. Чтобы мне было о чём вспоминать в старости.
Я впервые мысленно перебрал события последних двенадцати часов. У меня немножко поплыло в голове.
— Раз? — спросила Корд, потому что я долго не отвечал.
— Я не умею предсказывать будущее, но, судя по тому немногому, что мне известно, приключение будет серьёзное.
— Класс!
— Возможно, из тех, что заканчиваются массовыми захоронениями.
Корд немного притихла. Помолчав, она уже совершенно другим голосом спросила:
— Вам нужен транспорт? Инструменты? Что-нибудь ещё?