товарищество. Два других партнера – мой знакомый по театральным кругам и спонсор.

– Что рассчитывает получить спонсор?

– Доступ к коллективному бессознательному, – сказал Карл Голливуд. – Он полагает, что для индустрии развлечений это станет тем же, чем был философский камень для алхимии.

– А дальше?

– Мы все ждем вестей от Миранды.

– Вы больше ее не видели?

– Только во сне, – ответил Карл Голливуд.

Продолжая катить на запад, Нелл различала Шанхай в узкие вертикальные просвета между высокими зданиями Пудунской экономической зоны. Центр Пудуна вырос из рисовых полей на восточном берегу Хуанпу. Почти во всех небоскребах использовались медиатронные строительные материалы. Некоторые здания несли разноцветные японские письмена, но преобладали более плотные китайские, в основном – ярко-красные или черные на ярко-красном фоне.

У англо-американцев есть Манхеттен, у японцев – Токио. Гонконг хорош, но по сути это европейский город. Когда заморский китаец возвращается на родину воздвигнуть памятник своей предприимчивости, он строит его в Пудуне; то, что получается в итоге, много выше, ярче и, безусловно, краснее, чем любом другом городе мира. Нанотехнология с ее умением создавать сверхпрочные материалы легче воздуха подоспела в нужный момент – последние рисовые поля как раз уступили место могучим бетонным фундаментам. Теперь над первой порослью семидесяти-восьмидесятиэтажек раскинулась пышная крона второго поколения небоскребов, по преимуществу больших эллипсоидальных, обычно в виде насаженных на шест и расцвеченных неоном воздушных шаров, так что в тысяче футов над землей Пудун был больше и теснее, чем на уровне пешехода.

С перегиба дамбы, в нескольких милях над смогом, он казался странно сплющенным и тусклым, словно городской пейзаж выткали на сказочно сложной парче и оставили копить пыль, а затем повесили перед Нелл, футах в десяти от ее носа. Солнце только зашло, и в небе еще горели оранжевые и лиловые полосы, поделенные на неровные доли столбами дыма – они вставали над горизонтом многими милями западнее, где-то в шелковых и чайных областях между Шанхаем и Сучжоу, и уходили к черному отравленному своду небес.

Когда Нелл скатилась по западному склону и пересекла границу Китая, неоновая грозовая туча прыгнула вперед, нависла над головой, обрела объем – а ведь до нее было еще несколько миль. Прибрежные районы состояли из блочных четырех-пятиэтажек, по виду древнее Великой стены, хотя их возраст исчислялся десятилетиями. Торцы занимали большие рекламные щиты, частью медиатронные, частью просто намалеванные краской. На протяжении первых километров реклама взывала к бизнесменам с Нового Чжусина, а особенно из Новоатлантического анклава. Разглядывая их на бегу, Нелл пришла к выводу, что гостями из Новой Атлантиды держится процветание казино и борделей, как традиционных, так и новых, театрализованных, где можно сыграть главную роль в пьесе собственного сочинения. Перед несколькими такими щитами, особенно новыми или хорошо выполненными, Нелл замедляла ход, чтобы запомнить адреса.

Она не решила точно, что будет делать. Главное, притворяться, будто спешишь по делу. У обочин сидели на корточках молодые люди, они говорили в сотовые телефоны, смотрели на не нее, но пока не приставали. Стоит притормозить или замяться в нерешительности, они спикируют, как коршуны.

В плотном влажном воздухе у Хуанпу висели миллионы тонн воздушных поплавков, и Нелл, катя по набережной с прежней скоростью и напускной деловитостью, чувствовала ребрами и плечами каждый их килограмм. Это – Прибрежная Республика, где чтут лишь один закон, закон наживы, который гласит, что богатым быть хорошо. Казалось, каждое из земных племен отметилось тут небоскребом. Некоторые, как новые атланты, никого не стремились завлечь и лишь похвалились мощью, размером и величавостью зданий. Другие – буры, парсы, евреи – старались не высовываться, а таких в Пудуне просто не замечают. Третьи – мормоны, Первая Распределенная Республика и сама Китайская Прибрежная Республика – агитировали и зазывали каждым дюймом медиатронной площади.

Одна Поднебесная устояла перед космополитическим духом Пудунской экономической зоны. Нелл наткнулась на их территорию – трехэтажное здание с загнутой по углам крышей и драконами на коньке пряталось за оштукатуренной стеной меньше чем в полквартала. В масштабах Пудуна анклав был настолько мал, что казалось, о него можно споткнуться. Круглые ворота в стене охраняли люди в доспехах – надо думать, при поддержке менее эффектных, но более эффективных средств.

Нелл почти не сомневалась, ее засекли по меньше мере три молодых человека и теперь намерены выяснить, действительно ли она куда-то идет. Она уже проехала всю набережную из конца в конец, изображая туристку, которой хочется разглядеть Банд за рекой, и теперь направлялась в центр Пудуна, а уж там точно надо казаться при деле.

У входа в один из небоскребов – Прибрежной Республики, не варварский – она набегу узнала медиаглифический логотип с придорожного рекламного щита.

Можно зайти и попроситься на работу. Ее не съедят, а она сможет убить час в относительной безопасности и чистоте. Когда-то, в совсем иные времена Самбо научил ее не останавливаться: в движении – сила.

Увы, у мадам Пинг оказалось закрыто. Свет горел, но двери стояли на замке, а секретарское место пустовало. Нелл не знала, досадовать или смеяться: где слыхано, чтобы бордель закрывался с наступлением темноты? Впрочем, это всего лишь административный этаж.

Рассеянно болтаясь в вестибюле, она заметила лифт. Когда двери уже закрывались, кто-то вбежал в вестибюль и нажал кнопку. Кабина снова открылась, и вошел хорошо одетый китаец, маленького росточка, молодой и с папкой в руках.

– Извините, – сказал он. – Вы что-то ищете?

– Я хотела бы устроиться на работу, – сказала Нелл.

Молодой человек профессионально, почти без тени скабрезности осмотрел ее сверху вниз, потом еще раз снизу вверх.

– Исполнительницей. – Это был полувопрос, полу-утверждение.

– Сценаристом, – ответила Нелл.

Внезапно он ухмыльнулся.

– Писателей у нас хватает. Мы связываемся с ними по сети.

– Я удивлена. Каким образом контрактный писатель в Миннесоте может обеспечить вашим клиентам требуемый индивидуальный подход?

– Исполнительницей тебя точно возьмут, – сказал молодой человек. – Сегодня же и приступишь. Удачи.

– Я видела вашу рекламу. Вам платят не за тела, а за идеи. Это ваша добавленная стоимость.

Молодой человек снова ухмыльнулся.

– Чего-чего? – переспросил он.

– Добавленная стоимость. Вы берете больше, чем обычный, простите за резкое выражение, бардак, потому что предлагаете театрализованную фантазию, скроенную по вкусам клиента. Я могу это делать, – сказала Нелл. – Я знаю этих людей, и могу заработать вам много денег.

– Каких людей?

– Виков. Я знаю их изнутри и снаружи.

– Заходите, пожалуйста, – сказал молодой человек, указывая на алмазную дверь с красной надписью 'МАДАМ ПИНГ'. – Хотите чаю?

– Есть лишь две индустрии. Так было всегда, – вещала мадам Пинг, нежно обнимая старческими пальцами тончайшую фарфоровую чашечку. Двухдюймовые ногти аккуратно сходились внахлест, словно маховые перья коршуна, когда тот сложит крылья после долгого утомительного дня в горячих воздушных потоках. – Индустрия товаров. Индустрия развлечений. Первая важнее. Она поддерживает в нас жизнь. Однако теперь, когда есть подача, товары делать легко и уже не так интересно. Когда люди сыты и одеты, остаются развлечения. Только. Этим и занимается мадам Пинг.