рулем. Местные водители были гораздо дружелюбнее и строже соблюдали правила, чем в Нью-Йорке.

Эльжбета, как он сразу заметил, сменила наряд, надев для вечера нечто особенное. Длинные, иссиня-черные волосы, смуглая, шелковистая кожа, тонкие черты лица и слегка удлиненные карие глаза делали ее похожей на дочь султана из сказки «Тысяча и одна ночь».

Вначале они выехали к Дунаю, перебрались по мосту королевы Эржибеты на другую сторону, потом проехались по набережной, до моста Маргит и вернулись в Пешт. Эльжбета по ходу давала беглые комментарии. Впереди, через мост, гора Геллерт. На обрывистом склоне памятник епископу, одному из первых крестителей угров, давшему название этой горе. Мадьяры-язычники скатили его сверху в бочке, обитой гвоздями, прямиком в Дунай. Видимо, был чересчур настырен в своих проповедях. А может, это просто судьба всех первопроходцев и белых ворон, попавших в черную стаю? Потом, после моста, слева промелькнули Королевский дворец и Рыбадкий бастион. Справа, отражаясь в водной глади, раскинулось великолепное здание Парламента с множеством башенок и скульптурных украшений в готическом стиле.

Для первого дня зрелищ было достаточно.

Пора было подумать и о хлебе насущном. Дэниэл вспомнил, что после того, как управился с довольно скромным обеденным набором на борту самолета, после приземления не выпил даже чашки кофе. Пора было вкусить от местных земных щедрот, не ограничиваясь ломтем хлеба.

Совсем неплохо было бы его дополнить объемистым куском запеченного мяса и парой стаканчиков густого мадьярского вина. Дэн даже сглотнул слюну, мгновенно заполнившую рот при одной мысли о предстоящем пиршестве. Но не стал молить своего добровольного гида о пощаде и о смене маршрута, решив стойко выдержать до конца намеченную на сегодня культурную программу.

Впрочем, спутница оказалась догадливой.

Уже через час Дэниэл с Эльжбетой сидели в уютном ресторанчике «Матьяш Пинце», за накрытом белой скатертью столом. В углу зала, оформленного под старинные каменные палаты, разместился небольшой музыкальный ансамбль. Шестеро колоритных цыган с длинными волосами, в узких, черных, расшитых поверху рейтузах, белых рубашках и красных безрукавках без устали наигрывали чардаш и прочие экзотические мотивы.

По просьбе гостя Эльжбета заказала только национальные блюда и вина. Густой и довольно острый суп, в котором было намешано много овощей, в том числе даже соленые огурцы. Затем «пастуший» гуляш с перцем, огненный, как поцелуй мадьярской красавицы. На десерт целый набор различных кондитерских изделий.

И, естественно, увенчал все это великолепие букет отличных вин. К сожалению, дегустировать напитки Дэну пришлось в одиночку. Как известно из полицейских наставлений, дорожная дисциплина водителя — залог безопасности пассажира.

Так что Дэн не стал настаивать даже на символическом участии Эльжбеты в принятии горячительных напитков. Каждый должен стойко нести свой крест. Для начала, в качестве аперитива, он попробовал по рюмке абрикосовой и сливовой палинки. Потом, под гуляш, два бокала красного вина «франконе». А на десерт еще один бокал сладкого, ароматного «токайского асу», особый вкус которому придают вяленые на солнце виноградинки. Чем больше корзин этого вяленого винограда — «путтонь» — засыплют в бочку с вином, тем оно дороже и слаще.

За столом шла легкая беседа, обо всем понемногу, как это обычно бывает при первом знакомстве, когда люди только начинают присматриваться друг к другу. Дэн в присущей американцам раскованной манере рассказал немного о себе. Родился и вырос в Бостоне. Был младшим ребенком в семье. Есть еще сестра, Роберта, старше его на пять лет. Родители были достаточно состоятельными людьми, но, к сожалению, умерли, когда ему было всего одиннадцать лет. Пришлось переехать вместе с сестрой из Бостона в Нью-Йорк, к тетушке, сестре матери, ставшей их официальной опекуншей, даме набожной и считавшей, что детей надо держать в строгости и не распускать. Радостей в жизни после этого резко поубавилось. Сестра вскоре уехала, воспользовавшись первой же возможностью сбежать от опекунши. Поступила в университет, причем на западном побережье в Калифорнии, как можно дальше от Нью-Йорка. Там же и вышла замуж. Сейчас живет в Лос-Анджелесе, где ее мужу, адвокату, предложили весьма перспективное место в одной юридической компании, связанной с кинобизнесом. Теперь их семья живет на Мельроуз-авеню, на холме, в одном из престижных районов города, где растут эвкалипты и пальмы, с прекрасным видом на лазурные воды Тихого океана. У него есть две очаровательные племянницы.

Эльжбета слушала это повествование, словно сказку Шехерезады. Перед глазами проплывали картины Нью-Йорка, который она видела только в кинофильмах. В памяти всплывали схемы улиц и названия некоторых достопримечательностей, с которыми она знакомилась по учебникам английского языка. Статуя Свободы, Эмпайэр Стейтс Билдинг, Уолл-стрит, Бродвей. Она даже вспомнила прозвище этого города — «Большое яблоко». Традиционно учебный материал в школах и институтах давался на фоне описаний Вашингтона, Нью-Йорка и Лондона.

И ни в одном из этих центров англо-американской цивилизации ей так и не довелось побывать. Впрочем, жизнь только начинается, утешила она сама себя.

А Дэн тем временем продолжал изложение собственной биографии. Родительское наследство оказалось достаточно большим, чтобы оплатить через несколько лет и его высшее образование. В отличие от сестры, получил он его на Восточном побережье, в Корнуэльском университете, в виде диплома магистра в области экономического менеджмента. Как ни странно, но Дэн не захотел расставаться с «Большим яблоком». Видимо, какие-то особые бактерии этого странного города проникли в кровь, поразив мою способность рационально мыслить, пошутил он.

Впрочем, была и практическая причина. Тетушка скончалась, прожив всю свою жизнь старой девой. А в качестве наследника избрала именно его. Так что он стал обладателем небольшой квартирки возле Центрального парка, что решало многие житейские проблемы.

— Во всяком случае, мне есть где погулять в свободное время, пообщаться с природой, не отходя далеко от дома, — пояснил он. — Если, конечно, не очень поздно. Ночью в этот район лучше не заходить. Нью-Йорк все же специфический город. Слишком много эмигрантов-неудачников и жителей трущоб.

— Да, я об этом читала, — сочувственно кивнула Эльжбета. — А как вы попали в туристический бизнес?

— Совершенно случайно. Школьный приятель пригласил поработать в туристической компании, принадлежащей его отцу.

— Дэн не стал объяснять, что правильнее было бы сказать «ее отцу». И что приглашение было совсем не случайным, поскольку школьная приятельница имела на него вполне определенные виды. Если же быть еще более откровенным, то имела для этого определенные основания. Они провели вместе не одну ночь, о чем было приятно вспомнить, но не обязательно рассказывать другим женщинам.

Дэн с улыбкой посмотрел Эльжбете прямо в глаза и со значением добавил:

— От тетушки мне также достался небольшой сарайчик на берегу пруда в атом парке. В нем хранится лодка. На ней даже можно поставить парус. И если очаровательная мисс Бартош откликнется на приглашение приехать в Нью-Йорк, то я смогу прокатить вас на этом кораблике. Мне это будет весьма приятно.

Собеседница, как и полагается, смущенно потупилась, но не стала комментировать неожиданное предложение. Лишь пожала плечами, обронив:

— Поживем, увидим. — И тут же попыталась перейти к обсуждению деловых проблем, но американец возмущенно запротестовал:

— Так нечестно! Откровенность одного собеседника требует ответных жестов. Я не жду исповеди в тайных грехах и раскрытия страшных девичьих тайн. Но хотелось бы все же кое-что услышать и о вас. Я не женщина, однако достаточно любопытен. И у меня никогда не было знакомых венгерских девушек. Я счастлив, что наконец-то удалось заполнить этот постыдный пробел. К тому же мне очень повезло: познакомиться в первый же день со столь очаровательной представительницей венгерской нации!

Он говорил так искренне, с такой просительной интонацией и умильной физиономией, что было невозможно отказать.

— Спасибо за комплимент, Дэн, хотя вы преувеличиваете. Честно говоря, я не очень люблю рассказывать о себе. Да и в жизни не было ничего особенного. Живу в Буде, вместе с родителями, в