Случайность бывает или роковой или счастливой. Третьего не дано.

У Джованни Спалетти, водителя большегрузного трейлера, случайность составляла неотъемлемую часть жизни. Работа дальнобойщика перенасыщена риском и непредвиденными ситуациями: то на ночной стоянке прицепятся какие-нибудь подонки, то взрежут тент фуры и украдут не принадлежащий тебе товар, то разбушуется непогода, когда машина загибается на трудном отрезке трассы. Не работа – сущая морока. Тем более если горбатишься на прижимистого директора фирмы, готового удавиться за лишнюю лиру.

По жизни Спалетти шла черная полоса. Неудачи преследовали его после рейса в Россию. Въедливый следователь городской Генеральной прокуратуры раскопал финансовые махинации грузоотправителя, якобы связанного с каморрой – неаполитанской мафией. Спалетти таскали на допросы, семью затерроризировал ночными звонками доброжелатель, советовавший не болтать лишнего. История постепенно заглохла к обоюдному удовлетворению хозяина транспортной фирмы и ловкача, отправившего в Россию забракованное мясо. А синьор Спалетти пытался поправить ударным трудом подорванный вынужденным простоем семейный бюджет. Банк требовал выплаты кредита с набежавшими процентами, домовладелец повысил квартплату.

Иногда человек попадает в замкнутый круг и начинает носиться, словно белка в колесе, надеясь найти выход, и, чем быстрее растрачивает силы, тем уже становится круг, превращаясь в удавку на горле.

Беда одна не ходит. У альпийского тоннеля грузовик Спалетти «поцеловался» с трейлером другого дальнобойщика, потерявшего ориентацию из-за внезапно опустившегося густого тумана. Ремонт кормильца – белой «Скании», приобретенной в кредит, свел семейные финансы к нулю. Стараясь выправить положение, Джованни Спалетти пахал, как проклятый, шутя, что нажитыми на заднице мозолями можно вместо пресса давить виноград в деревне у родственников.

Вдобавок к вышеупомянутым неприятностям хозяин транспортной фирмы «Наполи спедиционале транскарго» зажимал выгодные международные рейсы, распределяя их среди своих людей, а трейлер Джованни мотался по стране.

Звонок шефа поднял дальнобойщика с постели – узкого скрипучего гроба в дешевеньком мотеле, где Спалетти заночевал перед возвращением домой.

– Джованни, дрыхнешь? – Оптимистический рев босса разрывал трубку. – Как славно, что ты не смылся и оставил координаты! Подвернулась работенка!

Не отрывая голову от подушки, водитель попросил:

– Не голоси, как проститутка, которой не заплатили. Я еще на восточном побережье. К утру буду в городе.

– Утром тебе надо подрулить к нефтяному терминалу… – Шеф взахлеб принялся уточнять местоположение порта. – Заберешь бочку с дерьмовой химией и домой – топтать свою курочку.

Спросонья дальнобойщик, поднятый среди ночи, туго соображал. Он сел, свесив ноги с кровати, посмотрел на часы:

– За грузом поехал Ринальдо. Разве он не добрался до порта?

В трубке раздалось хрюканье, словно перед голодным кабаном выставили корыто отрубей, куда он погрузился по самое рыло. Дальний родственник босса был некогда напарником Спалетти, но теперь гонял двадцатитонные махины самостоятельно.

– Сосунок, сопливый шалопай, вообразивший себя гонщиком… – заливисто стенал хозяин «Наполи спедиционале транскарго». – …Ринальдо врезался в опору эстакады. Не справился с управлением, представляешь!

Перспектива не возвращаться порожняком, а следовательно, пополнить кошелек в другой ситуации обрадовала бы дальнобойщика, но авария приятеля – гнусный подарок фортуны.

– Живой? – не рассусоливая, спросил о главном подскочивший водитель.

Перебарщивая с фальшивой скорбью, босс, завывая, точно тенор в итальянской опере, пустился в пространный ответ:

– Я просил придурка не лихачить и не заглядываться на сиськи бесстыжих иностранок, разъезжающих в машинах с открытым верхом. Я просил не чесать яйца на трассе…

– Живой? – рявкнул Спалетти, присовокупив отборное богохульство по поводу трепливости босса.

Тот официально сухо отрапортовал:

– Повреждена грудная клетка и перелом обеих ног. Пока без сознания… Умывай рожу, Джованни. Утром машина должна стоять у ворот порта. Груз принадлежит людям, которые не любят ждать. – Сделав паузу, шеф добавил: – Плачу по тройному тарифу.

С тяжелым сердцем Джованни отправлялся в непредвиденный рейс. Неслыханная щедрость босса грозила обернуться очередными неприятностями. Спалетти усвоил эту закономерность как «Отче наш». Скользкий малый, по упорно циркулирующим слухам, оказывал услуги каморре, предоставляя водителей фирмы для перевозки контрабанды. Пока никто не погорел, но каяться за тюремной решеткой дальнобойщик не собирался.

«Обзаведусь какой-никакой деньгой и меняю вывеску. Из „Наполи спедиционале транскарго“ пора уходить, иначе выведут в наручниках», – постановил Спалетти.

В пункте назначения белую «Сканию» без прицепа тормознули у полосатого шлагбаума, перекрывающего въездную дорогу на территорию порта. Плюгавый типчик выпорхнул из черного «БМВ», одергивая полы измятого пиджака, топорщившегося под левой подмышкой. По пожеванной крысиной физиономии плюгаша можно было понять, что ночевать ему пришлось в машине. Молчаливый, точно древнеегипетская мумия, человек с неприятной внешностью грубо всучил водителю папку, содержащую необходимые для получения груза документы, и тявкающим голосом кастрата приказал ехать к серебристым ангарам портовых складов. Затем он кубарем выкатился из кабины «Скании», пошушукался с охраной и чиновником таможенной службы, курившим сигарету за сигаретой, несмотря на таблички, предупреждавшие о запрете курения по всей территории терминала. Проштампованные бумаги крысинолицый субъект сложил в папку, которую метнул на сиденье рядом со Спалетти.

– Бери цистерну и отваливай! – тонким фальцетом произнес мужчина. Нервный тик дергал его щеку, а глазки блудливо бегали, выдавая страх и чрезмерное волнение.

Загнав машину в ангар, Джованни потолковал с портовыми рабочими, собственноручно соединил сцепку, похлопал железнобокую цистерну, укрепленную для прочности стальными полосами, опоясывающими цилиндрическое туловище. Потом он подсоединил шланги пневматической системы, проверил работу компрессора, подававшего сжатый воздух к тормозам прицепа, поймав себя на мысли, что преднамеренно затягивает время выезда из-за дурных предчувствий. Суеверный, как преобладающее число соотечественников, Спалетти приложился губами к образку Мадонны, украшающему лобовое стекло, осенил себя крестным знамением, и многотонная махина трейлера выехала из сумрачного ангара с плавностью фигуристки, скользящей по льду.

У шлагбаума водитель предъявил документы на груз строгому охраннику, похожему на сорвавшегося с поводка добермана-пинчера. Служивый вслух прочитал сопроводительный лист, подтверждавший, что в цистерне находится спиртово-ацетоновая смесь. По лесенке он забрался наверх, подергал вентиль люка и зачем-то обнюхал свои пальцы.

Джованни взорвался. Приоткрыв дверцу кабины и встав на подножку, он крикнул:

– Ты еще задницу мою понюхай! Цистерна опломбирована таможенной печатью! Все формальности соблюдены!

Спрыгнув, охранник ответил любезностью на любезность:

– Проваливай!

Автоматический шлагбаум поднялся. «Скания», мигнув габаритными огнями, прошелестела шинами по бетонным плитам. Следом в вихревой поток пыли, поднятой колесами двадцатитонника, нырнул черный «БМВ» с четырьмя людьми каморры в салоне. Крысинолицый человек, небрежно вращающий рулевое колесо лимузина, пальцами свободной руки с отполированными в маникюрном салоне ногтями набрал номер на трубке кодированного мобильного телефона.

– Каппо[9], посылка из России получена…

Примерно в пятистах метрах от главного въезда терминала дорога огибала островок административных зданий управления порта. Зеленый оазис с белыми кубиками строений радовал глаз среди мрачноватого