– Спускайся вниз! – хриплым от волнения голосом приказала девчонка. – Быстро!

Он беспрекословно подчинился, мысленно просчитывая возможные варианты отхода. Для него не составило бы никакого труда выхватить из-за пояса пистолет и застрелить эту шуструю девчонку. Однако он колебался.

– Подними руки! И стой на месте! Двинешься, получишь пулю в лоб! – Медленными осторожными шажками девчонка поднималась по лестнице.

«Когда она подойдет вплотную, я схвачу ее за запястье правой руки и попытаюсь вырвать пистолет… – мысленно прикинул Седой. – Справиться с ней будет просто: я выше ее и гораздо сильнее…»

И в этот момент он почувствовал резкий укол в правом боку. На лбу выступила испарина, кончики пальцев заледенели. Похоже, действие морфия вот-вот закончится и через пару минут невыносимая боль сделает его недееспособным. И тогда он не сможет справиться даже с этой тощей пигалицей…

В следующее мгновение девчонка спустила курок. Его правое плечо словно обожгло огнем, но эта боль показалась ему несерьезной по сравнению с той, которая раскаленным штырем пронзила его тело под левой лопаткой. Ему стало нечем дышать, в ушах стоял непрерывный колокольный звон. Он рванул ворот рубашки, отчего пуговицы разлетелись в разные стороны, и медленно сполз на пол.

«Кажется, у меня вот-вот остановится сердце», – подумал Седой и попытался встать. Но новый приступ еще более сильной боли откинул тело назад. Ударившись головой о бетонный пол, он на какое-то мгновение отключился…

Он не знал, сколько времени провел без сознания. Ему казалось, что целую вечность. Когда пришел в себя, первое, что он увидел, были синие, как незабудки, глаза. Их обладательница – та самая девчонка, которая стреляла, – смотрела на него с материнским состраданием.

«Она на самом деле похожа на Галюню как две капли воды… Невероятное совпадение…» – подумал он и, с трудом шевеля пересохшими губами, спросил:

– Как тебя зовут?

– Тоня.

– Хорошее имя… Ты работаешь на Заславского?

Девчонка кивнула.

– Нагнись ко мне… поближе… – попросил он и, видя, что та колеблется, как можно убедительнее добавил: – Не бойся… Сама видишь, что боец из меня никакой… Я хочу сказать тебе что-то очень важное…

Девчонка инстинктивно подалась вперед, и Седой, боясь, что она передумает, крепко ухватился за ее одежду.

– Твой хозяин – убийца… – прошептал он, прикладывая неимоверные усилия, чтобы не застонать. – Тринадцатого августа в шестнадцать тридцать он задушил свою домработницу… Беги от него, девочка, беги, пока не поздно… – На какую-то долю секунды ему показалось, что девчонка принимает его слова за предсмертный бред – в ее синих глазах появилось замешательство.

«Она не поверила мне… Ладно, черт с ним. Теперь самое главное, чтобы Марат дал ход этому грязному делу. Надо сказать ей о кассете…»

– Запоминай: Живописная, десять – пятнадцать. Спросить Марата… Алексеевича… Скажи, что тебя прислал Седой… – Он перевел дыхание, чувствуя, что силы на исходе. А он ведь не сказал ей и половины того, что собирался сказать. – Пусть вскроет пакет… Поняла? – с трудом выдавил он и, когда девчонка кивнула, разжал пальцы.

С каждой секундой боль в груди нарастала, но Седой чувствовал неимоверное облегчение. Словно побывал на исповеди. Теперь самое главное, чтобы эта синеглазая крошка сделала все, о чем он просил…

«Он умер… Господи, это я виновата в его смерти!» Тоня отшатнулась от лежащего на полу мужчины и, вскочив на ноги, попятилась. Ей хотелось провалиться сквозь землю, хотелось сделаться невидимой, хотелось за долю секунды перенестись на другой конец города – лишь бы не видеть этого худощавого незнакомца, умершего на ее глазах. И плевать, что он – наемный убийца и полчаса назад мог застрелить саму Тоню. Плевать, потому что он – умер, а она жива, и неизвестно, кто из них двоих остался в выигрыше.

«Для него по крайней мере все кончено… Мне же еще много лет будут сниться кошмары. Наверное, нелегко жить с мыслью, что ты – убийца…» Услышав негромкие шаги, Тоня резко дернулась и инстинктивно вскинула пистолет. И тут же опустила его – по лестнице поднимался Валера.

– С тобой все в порядке? – спросил он, тяжело дыша.

– Со мной – да. А вот он, – Тоня покосилась на лежащий у лестницы труп, – умер.

– Он был один?

«Вопрос по существу, – горько усмехнулась Тоня. – Мне и в голову не пришло проверить… Кажется, я совсем не подхожу для этой работы…»

– Я не знаю, – призналась она.

– Отойди в сторону! – Обхватив пистолет двумя руками, Валера распахнул дверь квартиры и скрылся в темном проеме.

Тоне показалось, что он отсутствовал целую вечность. Держа палец на спусковом крючке, она напрягала слух, готовая броситься на помощь при первых подозрительных звуках. Однако минуты через три Валера возник на пороге, целый и невредимый. Тоня с трудом удержалась, чтобы не броситься к нему на грудь и не разрыдаться, как ребенок. Ей нестерпимо хотелось поделиться с кем-нибудь своей болью и страхом. Ведь полчаса назад она впервые в жизни выстрелила в человека! И этот человек умер на ее глазах…

Однако Валера был не настроен на роль утешителя. Сунув оружие в кобуру, он сухо констатировал, не глядя на Тоню:

– Там все чисто…

Похоже, он даже не заметил, в каком она состоянии. Гораздо больше его интересовали подробности произошедшего.

– Как тебе удалось застать его врасплох? Судя по тому, что я видел в квартире, он – профессионал.

– Не знаю, – Тоня попыталась улыбнуться. – Возможно, мне повезло. Я засекла его в тот момент, когда он собирался уходить через чердак. Приказала ему спускаться. Он спустился и попытался выхватить оружие… Я выстрелила… Честное слово, я целилась в плечо…

– В плечо и попала, – кивнул Валера, хладнокровно оглядывая тело. – Умер он от чего-то другого.

– Он держался за сердце… Может, сердечный приступ?

– Это уже забота судмедэкспертов – выяснить причину летального исхода… Это все?

– Не совсем… Понимаешь, перед тем как умереть, он успел сказать мне кое-что… Возможно, это полная ерунда, но… Похоже, у него были причины ненавидеть нашего хозяина.

На Валерином лице появился искренний интерес.

– Ну надо же: наш пострел везде поспел. Так ты с ним говорила?.. О чем?

– Он сказал мне… – Тоня замолчала, пытаясь воспроизвести в памяти слова незнакомца, чтобы передать их поточнее, но не успела – снизу послышался грозный окрик:

– Всем стоять!

Тоня перегнулась через перила и увидела двух спецназовцев в полной амуниции, державших их под прицелом.

– Да свои мы, свои!.. Телохранители Заславского! – попытался объяснить Валера, но его заверения не произвели на спецназовцев никакого впечатления.

Тот, что стоял к ним ближе, передернул затвор «ПП» и направил оружие на Тоню.

– Пистолет на пол! – приказал он. – Быстро!

Тоне не оставалось ничего другого, как выполнить приказ. Краем глаза она заметила, что и Валера последовал ее примеру.

– Всем лечь. Руки за голову. И не двигаться!

Здравый смысл подсказывал, что пререкаться не имеет смысла – ребята выполняли свою работу. Тоня легла на пол, лицом вниз, и заложила руки за голову.

«Господи, как я устала…» Она почувствовала, как по щекам катятся горячие слезы. Ей хотелось