– Не поить же мне их виски, – усмехнулся Лигалайф.

Шериф некоторое время стоял в задумчивости, молча рассматривая плененных преступников.

Затем пришло время составления протокола, который подписали участники и свидетели нападения. После чего шериф устало вздохнул и махнул рукой. Бауман мужественно выдержал беседу, потом поплелся к палатке.

– Тяжелый денек выдался... ну да ладно, – шериф подозвал к себе своих помощников, – Барни, Эд, Майкл, зачитайте этим двум их права и грузите в машину. – Затем брюнет в ковбойской шляпе повернулся к рэперу: – Спасибо за звонок и участие. Вы сделали нашу работу. Вызовем вас после того, как хорошенько допросим этих двух. Всего доброго!

– И вам всего, – обрадовался рэпер такому быстрому разрешению проблемы.

Затащив афроамериканцев в машину, шериф и его помощники тут же уехали. Но вернуться к столу сразу не получилось. Буквально через полминуты после полицейской машины у изгороди остановилась другая, с эмблемой Национального парка на дверце.

Два егеря, судя по всему, никуда пока не торопились. Сначала они стояли у своего джипа, переговариваясь с кем-то по мобильному телефону, а затем подошли к Лигалайфу.

– Ну, что вам еще от меня надо? – развел руками рэпер. – Все, что знал, я уже рассказал. Сейчас в участок не поеду. Протрезвею, тогда.

– То была полиция, а мы – охрана Национального парка, – пояснил один из них, – нас интересует другой аспект – цель вашего пребывания и всей этой компании на стоянке для отдыха?

Поняв, что имеет дело не с полицейскими, а с простыми егерями, рэпер немного обнаглел, не став ограничивать себя в выражениях.

– Как вы меня задолбали, – повысил голос Лигалайф, – я вообще могу подать на вас в суд за то, что вы пропустили на территорию парка этих двух бандитов, которые нанесли не только моральный, но и физический ущерб моим друзьям.

Егеря переглянулись.

– Мистер, спокойнее. Мы всего лишь хотим узнать цель вашего пребывания на этой стоянке.

На помощь рэперу пришел его продюсер. В отличие от своего протеже, он умел вести разговор по- деловому.

– Цель? Пожалуйста, – продюсер предоставил егерям документ со всеми необходимыми печатями и подписями, – у нас есть разрешение на съемки клипа, этим и занимаемся в здешних местах. Есть еще вопросы?

– Разрешение на съемки клипа выданы вам с условием проведения их в бухте Игл, а это значит, на воде, – указал пальцем строчку в тексте документа один из егерей, – здесь же, на этой стоянке – место для спортивной ловли рыбы. По нашим данным, его арендует некий мистер Бауман.

Неожиданно из палатки высунулась перебинтованная голова ученого:

– Это мои друзья. Я их пригласил. У нас пикник.

– А вот, кстати, и мистер Бауман, – ехидно улыбнулся продюсер, – сейчас он вам все объяснит.

Завязался нешуточный спор. Егеря уверяли Лигалайфа и продюсера, что те не имеют права здесь находиться, так как лицензия для отдыха выдана на одного только ученого. Что в течение получаса они должны собрать всю свою компанию и переместиться на борт яхты. В свою очередь Майкл Бауман, чуть ли не с пеной у рта, втолковывал охранникам парка обратное, мол, он здесь хозяин и волен приглашать в гости всех, кого заблагорассудится.

– Ну, все, достали вы меня, – ученый схватился за ноющую голову, – думаете, вы здесь главные? А вот, нет. Сейчас я сделаю один телефонный звонок, и вас на хрен построят. Будете еще прощения у меня и у моих друзей просить.

Бауман дотянулся до спутникового телефона и набрал длинный номер. Егеря, Лигалайф и его продюсер смолкли. В России подобный способ выяснения отношений с представителями власти никому бы не показался экзотическим, но в Америке все же другие порядки.

– Генерал? Да... отдыхаю... тут у меня одна проблема возникла – егеря появились. Да... требуют, чтобы мои новые знакомые убрались восвояси... Что? – лицо ученого вмиг побагровело. – Я отдыхаю, как хочу. Если эти козлы не уберутся, я на вас больше не работаю, – сказал, как отрезал, Майкл и выключил телефон.

Не прошло и полминуты, как в кармане одного из егерей зазвонил сотовый. Смотритель сначала посмотрел на высветившийся на экранчике телефонный номер, а затем отошел в сторонку. Его разговор по мобильному был недолгим и скупым на слова. До слуха рэпера, продюсера и ученого долетали только короткие: «да», «понял», «сделаем».

– Извините, – бесцветно произнес вернувшийся егерь, – мы ошиблись. Счастливого вам отдыха.

Смотрители парка запрыгнули в машину. Заревел мотор, задние колеса подняли облако пыли. Джип буквально рванул с места, накормив ухмыляющегося Баумана выхлопами газа.

– А ты крут, чувак. Вот это по-русски! Так этих егерей построил, – восхищался поступком ученого Лигалайф. – Интересно, а кому ты позвонил?

Бауман смущенно отвел взгляд:

– Есть у меня один друг. Очень влиятельный.

– Респект тебе. Давай снова бухать, больше нам вроде и мешать-то некому, – рэпер помог Бауману встать на ноги, – вижу, что ты уже ожил.

Полицейские на Аляске не очень напоминают своих собратьев с юга Штатов. В здешних местах еще не до конца выветрился дух первопроходцев, а потому и нравы более жесткие, но и справедливые.

Мухаммед и его приятель Абдурахман сидели в кабинете шерифа на низких табуретах. Руки за спинами надежно сковывали наручники.

Шериф восседал за письменным столом и вел предварительный допрос.

– Значит, ты по-прежнему утверждаешь, будто все свидетели состоят в сговоре и оклеветали тебя с товарищем?

– Мы оба утверждаем.

– И что драка началась из-за того, будто польский турист назвал тебя «нигером»?

Последнее слово шериф произнес с удовольствием. На службе, да и в обычной жизни, произносить его было чревато – пресловутая политкорректность добралась и до здешних девственных мест, но теперь шериф просто цитировал протокол и потому ничем не рисковал.

– Да, я подошел к нему, хотел спросить дорогу, а он назвал меня нигером, а когда я заметил ему, что за это слово надо извиниться, то он ударил меня.

– Вот же не повезло, – шериф подмигнул своему заместителю, – только дело в том, что пять свидетелей в один голос утверждают, что все было не так.

– А я утверждаю, что именно так и было. Я требую адвоката, – проговорил Мухаммед.

– Ты не понимаешь, куда приехал. Если нужен адвокат, так тебе его предоставят. Но запомни, на Аляске настоящие мужчины извиняются только перед женщинами. Назвал бы поляка тем же нехорошим словом, и разошлись бы.

– Так он же белый, – изумился Мухаммед.

– Я же и говорю, настоящие мужчины не извиняются, а на просьбу извиниться от таких, как ты, сразу же бьют наотмашь…

– Это противозаконно.

Абдурахман скосил глаза. Мол, какого черта вытворяет Мухаммед? Тут надо думать, как убежать, а не разводить юридическую казуистику. Он попытался подняться, но помощник шерифа тут же выбил из-под него табурет. Африканец рухнул на пол.

– Извини, приятель, не надо было качаться на двух ножках. Мебель у нас неустойчивая, – и помощник шерифа мгновенно выбил табурет и из-под Мухаммеда.

– И этому не повезло, эквилибристы нам с тобой попались, – вытирал катящиеся из глаз от смеха слезы шериф.

– А ну, нечего валяться, поднимайтесь, продолжим…

Неизвестно, чем бы кончилась экзекуция, но возле полицейского участка остановился микроавтобус с