– Что, так-таки никаких зацепок?

Следователь снова покачал головой.

– Да не может такого быть, – не унимался пострадавший фермер, – почти сорок бобров сгинули в одночасье – и нет даже подозрений?

– Подозрения-то есть, – неторопливо ответствовал представитель прокуратуры, обсасывая мясную косточку, – но не более того. А подозрения – не факты, – наставительно продолжал он. – Их к делу не подошьешь.

– Так скажите хотя бы, кого подозреваете, – обрадовался Дмитрий Анатольевич, – я, конечно, понимаю, что вы не имеете права вести дознание с применением… ну, так скажем, средств насилия. Зато я – могу.

– И вы не можете, – усмехнулся представитель закона. – Можно ведь и загреметь…

– Загреметь?! – Возмущенный владелец фермы вскочил со своего места и истерически заметался по своему кабинету. – Сорок бобров! Почти четверть фермы! А знаете, какие я понесу убытки?

Следователь пожал плечами и спокойно принялся за второе.

– Так вот, я вам скажу, – Дмитрий Анатольевич схватил калькулятор, быстро перемножил какие-то цифры и сунул экранчик под нос следователю: – Почти двести тысяч! И это может означать только одно, что если я потеряю в деньгах, то и все мои работники – тоже. И очень сильно. Заводов здесь, вы сами знаете, нет, так что моя ферма – это их единственный заработок. Поувольняю всех к едрене фене, и пусть подыхают с голоду! На одной рыбалке долго не протянешь, хлебушек тоже ведь надо кушать. – Фермер возбужденно уселся на место и продолжал: – Так что, товарищ следователь, я, и в особенности мужички мои, очень сильно хотят узнать о ваших подозрениях. Вы нам только намекните, а уж бобров мы отыщем.

– Ну, раз вы так настаиваете… – Законопослушник наконец расправился с обедом и с благодушным видом откинулся на мягкую спинку дивана: – Извольте. Никаких фактов взлома, постороннего проникновения, похищения или иных противоправных действий следственной группой не установлено, – начал он, стараясь избегать витиеватой юридической лексики. – Это может означать одно: или кто-то, или группа лиц, находящихся в сговоре, попросту вынесла ваших питомцев с фермы…

– Исключено, – решительно мотнул головой Дмитрий Анатольевич.

– Либо в связи с жарой и значительным понижением уровня воды, – спокойно продолжал следователь, – бобры попросту стали углублять свои жилища и в каком-то месте смогли выбраться на волю.

– Погодите-погодите, – наморщил лоб незадачливый фермер, – вы хотите сказать, что бобры сделали подкоп и смылись? – предположил он.

– Непреднамеренно, конечно, но вполне вероятно, что так, – представитель прокуратуры подтвердил догадку Дмитрия Анатольевича. – До катакомб от вашего хозяйства, конечно, далековато, но ведь никто не знает, куда могут вести подземные ходы. Вполне возможно, что между бобровыми хатками и катакомбами была небольшая перемычка, которая могла обрушиться либо вследствие действий бобров, либо попросту ее размыло.

– Но ведь бобров-то не нашли! – резонно возразил владелец фермы.

– Пока не нашли, Дмитрий Анатольевич, – парировал возражение представитель закона, – пока. У меня нет столько людей, чтобы обыскивать водоем, а тем более катакомбы или бобровые хатки. Да и не в моей это компетенции, – следователь развел руки в стороны и встал.

– Так а мне-то что делать? – разочарованно произнес хозяин звериного промысла. – Какое-то заявление писать? Бумаги?

– Что касается оперативной работы, то я и моя группа работаем в этом направлении. – Следователь на минуту задержался в дверях. – Опросим ваших работников, свидетелей и так далее. Принесет ли это результаты – не знаю, – искренне признался представитель прокуратуры. – А с вашей стороны… Я бы посоветовал вам снарядить ваших людей на обследование хотя бы ближайших запруд, берегов и прочая. И не просто так, а положил бы им вознаграждение за каждого отловленного бобра. Прямо сейчас. И уверяю вас, что завтра все жители ближайших деревень выйдут на охоту и обязательно найдут вашу пропажу. Так и вам спокойнее, и мне легче, – с этими словами следователь вышел из кабинета Глазычева.

С минуту поразмышляв, пощелкав клавишами калькулятора и что-то прикинув в уме, Дмитрий Анатольевич нажал кнопку допотопного селектора и распорядился:

– Зиночка, соберите-ка сюда через десять минут всех работников фермы. У меня есть несколько объявлений.

Когда спустя некоторое время пропахшие бобрами работники набились в небольшой кабинет, Дмитрий Анатольевич взял слово:

– Я тут поговорил с представителем прокуратуры… – из глубокомысленного далека начал он. – Есть у него кое-какие мысли. Но это его, так сказать, дело. Убытки я потерпел большие, так что придется мне половину персонала уволить…

Раздался недовольный ропот.

– А что делать? – повысил голос владелец зверофермы. – У себя же и воруете.

– Да не крали мы! – выкрикнул кто-то с места.

– Хочу в это верить, – добродушно согласился Дмитрий Анатольевич. – И чтобы в этом убедиться, даже готов пойти еще дальше, на еще большие убытки. Одним словом, так: каждому, не обязательно даже работнику фермы, кто принесет мне отловленного бобра, – выплачиваю премию в размере четырехсот рублей и бутылку водки сверху.

– Живого али как? – поинтересовался все тот же голос.

– Живого, – подтвердил хозяин. – За мертвого выдам по двести. Ну и пол-литра.

Рабочие несколько секунд пошушукались, обсуждая новую директиву начальства, и в ожидании замолчали.

– Ну, чего сидите-то? – несколько удивленно произнес Дмитрий Анатольевич. – Или деньги больше никому не нужны? Разбивайтесь по парам, поделите местность на участки, и – вперед! Двигайтесь, двигайтесь!

Рабочие, возбужденно балагуря, стали расходиться, столпившись в проходе.

– Свиристелкин, – остановил одного из подчиненных владелец фермы, – подожди меня в пристройке. Я пойду вместе с тобой.

Через четверть часа, вооруженные сетями, бахилами и подсаками, рабочие парами потянулись из ворот фермы в разные стороны.

– Маловато людей, Анатольевич, – с сомнением покачал головой мужичок, которого выбрал себе в пару хозяин зверофермы.

– Ничего, – с уверенностью ответил Глазычев, – завтра тут со всех деревень охотники будут, каждый кустик обшарят. И если эти бобры здесь – обязательно найдут.

– А если нет? – засомневался подчиненный.

– Где ж им еще быть? – удивленно глянул на мужичка хозяин. – Здесь они, голубчики.

– Хорошо бы, Анатольевич, чтобы сегодня хоть одного найти, – высказал свои мысли подчиненный. – Ежели бобры здесь, да сегодня кому-то четыре сотни целковых перепадет, да пузырь водки в придачу – завтра точно все вверх дном перевернут.

– Мыслишь верно. – Дмитрий Анатольевич радостно хлопнул мужичка по спине. – В нужном направлении. Ты вот что сделай. Кто там у нас на кормежке остался за дежурного?

– Клавдия, – четко отрапортовал Свиристелкин.

– Ага, Клавдия. Так ты вот что сделай. – Владелец фермы слегка понизил голос и глянул на часы. – Долго мы с тобой шататься по берегу не будем. Недосуг мне. Пойди сейчас к Клавдии и скажи, чтобы через два часа вынесла нам с тобой одного бобра вон к тем мосткам, – Дмитрий Анатольевич указал пальцем направление. – А мы этого бобра там и примем у нее.

– Мол, вроде как вы поймали? – догадался работник.

– Не я, а ты, – Глазычев подмигнул подчиненному. – Денег я тебе за такую уловку, конечно, не дам – если, конечно, за два часа мы с тобой ничего не найдем. А пол-литра сегодня с ребятами и разопьешь. Надо, так сказать, создать рекламу.