хмуря брови. – Меня на счетчик солнцевская бригада поставила. Вычислили мой бизнес, квартиру, которую в Москве снимал, подругу и начали давить: «Делиться, братан, надо «капустой». Иначе уши пообрезаем». Свиньи! Я к Скуридину: мол, помоги крутых утихомирить, бешеные деньги требуют. Он мне стопарь налил и говорит: «Отмазки, Коля, не пройдут. Солнцевские ребята – авторитетные. Неси бабки». Пришлось сматываться из Москвы. Не город – золотое дно! – Николай сокрушенно вздохнул и философски добавил: – В семье не без урода… Мы со Скуридиным контакты не поддерживаем. Себе дороже обойдется…

Искусство добывания денег Николай продемонстрировал после сытного ужина в хорошем кооперативном кафе. Как и полагается уверенному, преуспевающему человеку, он не стал изучать меню. Вместо этого Серегин улыбнулся официантке ослепительной голливудской улыбкой, игриво подмигнул и бархатным голосом произнес:

– Милая, мы с другом голодны, как лоси после брачного периода. Порекомендуй нам, что лучше – котлеты по-киевски или фирменные пельмени?

Официантка поправила кружевной передник, украшенный вышитым названием кафе, кокетливо стрельнула глазками и принялась сыпать мудреными заграничными названиями:

– Есть бигос по-бременски, на десерт – круассаны…

– Лапонька! – нежно проворковал Серегин. – Ты меня не поняла. Мы хотим плотно поужинать здоровой, привычной для желудка пищей. Гамбургеры, бигосы, пти-фруа и «биг маки» прибереги для лопухов. Значит, так! – Он откинулся на спинку стула. – Отварную картошечку с двойной порцией котлет, к ней селедочку. Селедка бочковая?

Официантка утвердительно хлопнула ресницами, слипшимися от туши.

– Отлично! Попроси на кухне от моего имени, чтобы выбрали пожирнее, и лучку побольше сверху. – Николай вошел во вкус. – Пельмени сами лепите?

– Не магазинные же подавать! – обиделась официантка. – Фирменные.

– Тогда две порции! Мне со сметаной. Командир, а тебе с чем?

– Все равно!

– Две со сметаной. Салаты и десерт на твое усмотрение! – милостиво согласился Серегин, откровенно раздевая взглядом жрицу частного общепита.

– Пить что будете? – томным голосом пропела официантка. Крутой клиент не мог оставить ее равнодушной.

– Исключительно водку, – тоном знатока ответил Николай. – Бутылку «Смирнова» минут на десять в холодильник положи. Мы подождем. А пока супчик подай.

Ужин показался Святому царским пиром. С желудком, переполненным кооперативными яствами, он блаженно вытянул под столом ноги и задремал. Из этого состояния его вывел голос Серегина:

– Подъем, командир! Пора делом заняться!

Николай небрежно затолкал официантке в карман передника несколько крупных купюр и отказался от сдачи, чем окончательно покорил девушку.

– А скажи-ка, милая, в вашем дивном городе металлургов и самых красивых официанток мира залы игральных автоматов имеются? – вдруг спросил Серегин.

– На железнодорожном вокзале есть, – несколько удивленно ответила девушка.

– Какие? – продолжал Николай свой странный допрос.

Официантка задумалась, смешно наморщив маленький носик:

– Ну, «Морской бой», «Ралли»… Да я не знаю! У детворы такое надо спрашивать.

– Котик, меня интересуют залы с настоящими игральными автоматами. «Морской бой» оставим для юных нахимовцев учиться топить вражеские корабли и подводные лодки. Мы с приятелем любим играть на деньги…

Девушка подозрительно покосилась в сторону Святого. Его скромный гардероб не гармонировал с шикарным прикидом Серегина.

Коля перехватил взгляд официантки.

– Угадала, красавица. Проигрался мой приятель. Азартный парень, все до нитки спустил. Продал костюм от Валентино, часы «Ролекс» и массу других ценных вещей. Он, как великий русский писатель Федор Достоевский, – игрок-маньяк. – Слегка захмелевшего Серегина понесло: – Ты, ласточка, конечно же, читала его бессмертное произведение «Муму», где жестокосердный дворник топит маленькую собачку и рубит топором мерзкую старуху?

– Кончай выдрючиваться. – Святой ткнул своего бывшего подчиненного кулаком в бок.

Девушка оказалась начитанной и лихо отбрила балагура:

– Переиграли, уважаемый, на автоматах! Пьяный дворник загрыз бедную собачку, а старуха за это мужика утопила. И не «Муму» это вовсе, а «Преступление и наказание», и написал его Лев Толстой. Читайте классику повнимательнее. – В ее глазах сверкнули веселые искорки.

– Съел? – Святой снова толкнул посрамленного шутника.

– Потрясен вашими глубокими познаниями, – капитулировал Серегин и вслед за тем заговорщицким голосом пообещал: – Завтра обязательно навестим ваше кафе и познакомимся поближе.

– Зачем? – жеманно пожала плечами симпатичная официантка.

– Чтобы восполнить пробелы в знании классической литературы в более интимной обстановке, – очаровывал девушку неугомонный Николай. – А сейчас, извините, труба зовет!

Он встал и ловко чмокнул официантку в щеку.

– Вперед, командир! Злачные места истосковались по нашим тугрикам. Как говаривал великий русский актер Вася Шукшин, деньги жгут мой карман!

Коля помахал перед носиком смеющейся девушки увесистым кожаным портмоне. Наверное, точно так же в этих краях лет сто назад махивали «лопатниками»[7] бородатые герои Мамина-Сибиряка.

Зал игральных автоматов со звучным названием «Эльдорадо» занимал часть цокольного этажа старинного здания, бывшего до революции резиденцией представителя горнорудного департамента его императорского величества.

В здании поочередно размещались штаб части Уральского казачьего корпуса генерал-майора Гришина- Алмазова, редакция газеты «Красный пролетарий», квартировали бойцы отряда особого назначения по борьбе с бандитизмом, которых сменили счетоводы финансовой инспекции, просидевшие до самой войны. Бухгалтеров и инспекторов вытеснили эвакуированные из Москвы, Воронежа и Ленинграда инженеры оборонительных заводов.

В послевоенное время особняк заняли не меньше дюжины контор: от райсобеса до домоуправления. Каждая контора имела свой закуток в цокольном этаже, куда складировала сломанную мебель, вышедшие из обращения бланки и прочую дребедень.

Когда же большинство этих советских бюрократических монстров приказало долго жить, предприимчивые люди взяли в аренду захламленное помещение, провели косметический ремонт, сварганили неоновую рекламу, которая зазывающе подмигивала разноцветными огоньками над входом в игральный зал.

Само же помещение особым изяществом не отличалось. Голые окрашенные стены, пара ниток «бегущих огней», белые люминесцентные лампы под потолком. У входа стоял обычный канцелярский стол, отгороженный от посетителей низкой деревянной стойкой, чуть дальше примостился коммерческий ларек с пивом, сигаретами и кофеваркой-эспрессо. Вдоль стен вытянулись шеренги игральных автоматов. Ближе к входу детские типа «Охота на уток», «Авторалли», «Бильярд». Подальше – забава для взрослых: «Блэк джек», «Покер» и тому подобное.

Перед автоматами стояли кресла, сделанные из никелированных металлических трубок, с сиденьями и спинками, обтянутыми красным дерматином. У клавиатур на каждом столике срезанные пивные банки для окурков. Импровизированные пепельницы дымились, как вулканы перед извержением.

Сквозь молочно-белую дымовую завесу пробивался свет экранов игральных автоматов. Что-то постоянно повизгивало, пищало, скрипело и звенело.

Игроки самозабвенно дергали за рычаги, нажимали кнопки, разочарованно вздыхали и после проигранного кона бежали к столу покупать очередные жетоны.

Понурый юнец с лицом нездорового зеленоватого цвета, подперев подбородок рукой, равнодушно менял