Джек, кивнув на Морли.

Послышался топот, Дона схватили за руки и поволокли к выходу. Он подумал, что могли бы волочить и за ноги, а это хуже, и снова впал в забытье.

Звук чего-то волочащегося по полу привлек внимание Нины. Звук прекратился около двери медпункта, повернулся ключ в двери, распахнулась дверь и внутрь заволокли Дона.

– Приведи его в порядок, врач, – приказал один из пиратов, – он еще понадобится хозяину.

Когда пираты вышли, Нина бросилась к Морли. Пульс был слабый, дыхание прерывистое. Нина бросилась за шприцем в надежде, что сильный организм Дона справится с такой дикой нагрузкой.

Часа через два Морли открыл глаза. Все тело болело, в ушах звенело, а перед глазами был сплошной туман. Из этого тумана появилось лицо Нины и стало плавать перед ним. Наконец он сфокусировался на нем и попытался пошевелиться. Попытка сразу же отозвалась усилением звона в ушах.

– Не шевелись, Дон, скоро тебе станет лучше.

– Я живой или гляжу на тебя с небес? – попытался хорохориться Морли таким слабым голосом, что сам испугался.

– Живой, живой, – успокоила его Нина, – только лежи и молчи, ради бога. С тобой все хорошо.

– Нет времени, – продолжал шептать Морли, – запоминай. Судно захвачено по заказу тех, кто знает про ракеты. Заказчик скоро придет за ними. Пираты не нашли ракеты, но хотят шантажировать заказчика и срубить дополнительные деньги. Запомни имена – Джек Сомалиец, Поль Гарден. Я их знаю.

– Поняла, поняла! Помолчи, Дон.

Нина задумалась. Значит, вот так? Наняли людей, а они взбунтовались. Но зачем им сказали про ракеты? Смысл? Захватите судно, мы придем, заплатим – и убирайтесь на все четыре стороны. А мы возьмем то, что нам надо, и тоже уберемся. Все! А что же здесь за накладки? Кто-то узнал про ракеты и подсунул своих людей в качестве потенциальных наемников. Тогда зачем шантаж? Подставил своих людей, они сделали дело – бери товар и вали отсюда. А может, тот, кому нужны ракеты, лично здесь присутствует? Узнал про них, предоставил свою шайку, шайка сделала дело, прилетел сам и теперь и ракеты у него, и несколько лишних миллионов заработать можно. Вот эта ситуация, пожалуй, логичнее. Но тогда он ракеты не отдаст ни в коем случае. Настолько чувствует себя сильным здесь? Наверняка. Значит, ему кто-то продал информацию. За продавцами стоял Мартин Кэрби. Через него изобретатели решили сбыть игрушку. Покупатели были из числа экстремистов Юго-Восточной Азии, этот Джек из Сомали. Значит, между ними нет единства, значит, драка между ними из-за дорогой игрушки. Вряд ли. Скорее всего этот Джек не экстремист, а простой международный уголовный бандит без идеи и веры. Сам по себе. Наверное, так. Ладно, подождем, пока Дон придет в себя, он лучше обо всем этом осведомлен. Нина укрыла Морли и присела рядом с ним в кресло. Нужно хоть немного поспать, а то день может выдастся очень хлопотливым.

Разбудили Нину металлический стук, крики на палубе и где-то внутри, наверное в грузовых трюмах. Нина посмотрела на Морли. Тот спал, и лицо его было гораздо розовее, чем раньше. «Покормить бы парня, – подумала Нина, – да нечем. Он сейчас как выжатый лимон. Прости, Дон, надеюсь, ты не успеешь привыкнуть к наркотикам, больше мне поддержать твои силы нечем». Нина встала и отправилась за инъекцией. Остановили ее топот за дверью и ругань. Через несколько секунд в медпункт втолкнули шестерых моряков в окровавленных повязках. Следом внесли четыре бидона с водой, мешок хлеба и консервы. Бритоголовый пират, которого называли Полем, поманил Нину пальцем.

– Они все будут здесь, можешь оказать помощь. А этого, – он показал на Морли, – приведи в нормальное состояние. Через час он будет нужен хозяину. И скажи еще, доктор, как попал на судно человек, страдающий эпилепсией?

– Я побеседовала с ним, сэр, – начала импровизировать Нина, зная, что Морли ее слышит, – это у него первый приступ. Несколько месяцев назад он получил черепно-мозговую травму. Это может развиться в эпилепсию, если вы это имеете в виду.

Нина знала, что у Морли действительно был шрам на голове, правда не было такой опасной травмы, но надо быть медиком, чтобы поймать их на лжи. Пират, видимо удовлетворенный ответом, ушел, а Нина занялась перевязкой раненых. Ранения были пулевые. Среди моряков оказался и Макхар, пуля задела мягкие ткани плеча.

– Макарчик, – спросила Нина, бережно перевязывая рану маленького индуса, – расскажи, что ты видел. Наверное, есть и тяжелораненые?

– Нет, – угрюмо покачал головой Макхар, – тех, раненых, кто не мог передвигаться, они пристрелили и выбросили за борт. А видел я мало. Они устроили такую стрельбу, что на палубу было не высунуться. Капитана убили точно, я видел его тело.

– А что им надо?

– Не знаю. Может, наш груз, а может, наш корабль.

Наконец пришли за Морли. Он чувствовал себя уже значительно лучше. Тем более что удалось все-таки поесть. Удивительно, но Нину забрали тоже. Сначала у нее родилось подозрение, что вскрылась ее принадлежность к спецслужбам, но, когда ей велели взять медицинскую сумку, она успокоилась.

Пираты потрошили груз. Главари резонно полагали, что ракеты могли быть разобраны на части, и определить, что имеет отношение к горному оборудованию, а что к ракетам будет трудно. Более того, документация могла быть помещена куда угодно – в мешки с гранулятом, в упаковку с буровыми насадками или еще куда. Нине показали на одного из пиратов, которому здорово ободрало ногу какими-то железками, выпавшими из контейнера. Пока Нина занималась пиратом, бритоголовый француз, которого называли Полем – очевидно, это и был наемник Поль Гарден, о котором говорил Дон, – подозвал к себе Морли.

– Ну-ка, мистер инженер, объясните мне, что это такое, – попросил француз, показывая на развороченную груду промасленной бумаги, где блестели какие-то металлические детали.

– Очевидно, это буровые насадки для машин горизонтальной проходки, – уверенно начал Морли.

– Что значит «очевидно»? Вы не знаете, какое оборудование везете? – удивился француз, и глаза его сощурились. – Как же вы будете проводить пуско-наладочные работы?

– Меня посадили на судно в авральном порядке. Тот инженер, который должен был сопровождать груз, попал в автомобильную катастрофу. Но я хорошо знаю производимое нами оборудование и прекрасно смогу справиться с этим заданием вместо него.

– Да? – с сомнением проговорил Гарден. – И чем же вот эти буры отличаются от этих?

– Эти буровые насадки предназначены для прохождения скальных пород высокой твердости, а эти для более мягких пород...

– Что же, бур, который может сверлить твердую скалу, не в состоянии пройти более мягкую породу? – с прежним сомнением допытывался француз.

– Видите ли, – на ходу импровизировал Морли, – они отличаются сплавом насадки, углом расположения режущих частей для... как бы это вам объяснить? Ну, вы представляете шуруп для металла и шуруп для древесины. У шурупа по металлу резьба частая, а у шурупа по дереву – редкая и более глубокая. Если после прохождения твердых скальных пород продолжать бурить этой же насадкой более мягкие породы, то теряется эффективность работы. Бур для мягких пород быстрее входит, дает больший объем выработанного отвала, значительно увеличивает скорость проходки.

– И для того чтобы вовремя менять насадки, нужен инженер? – вскинул брови пират.

– Нет, не для этого, – убежденно заявил Морли. Нина в ужасе слушала Дона, понимая, что тот скорее всего несет такую околесицу, что любой мало-мальски знакомый с горным делом человек его быстро раскусит. – Пуско-наладки требует гидравлика и автоматика самой установки. Машина реагирует на плотность пород и подает сигнал для смены буровой насадки. Если после мягких пород пойдут твердые, то насадка мгновенно выйдет из строя.

Морли еще некоторое время распространялся про какое-то алмазное напыление, технологию выращивания технических алмазов, высокоуглеродистые сплавы, технология производства которых является коммерческой тайной предприятия, про какие-то коэффициенты, про давление на квадратный дюйм и прочее.

– Ладно, мистер, – прервал Морли пират, – что еще находится в контейнерах?

– Ну, точно я сказать не могу. Мне нужно посмотреть погрузочные документы, тогда я смогу сказать, где какое оборудование и как оно выглядит.

– Что-то мне не нравится эта ситуация, мистер припадочный инженер, – хмуро заявил Гарден, – и вы