трассой парня была отменной. Одним скачком он оказался у открытого окошка передней дверцы и буквально вырвал из него лежавший на сиденье «узи». Однако действия нападавших оказались более быстрыми. Преодолев в два скачка расстояние от распахнутой боковой дверцы «Форда» до «Мерседеса», рослый детина одним сокрушительным ударом вколотил шустрого поляка вместе с его израильской игрушкой в раскрытое окно машины.

Среагировал и тот, что «беседовал» с водителями. Он резко развернулся на шум и, вмиг оценив обстановку, повернул в ту сторону ствол «глока». Однако ничего героического не успел совершить. Выстрела слышно не было, вот только налетчик, дернувшись, на мгновение застыл, так и не пустив в ход оружие, а затем стал медленно оседать на землю. Вероятно, дверца в «Форде» была недаром открыта, когда он затормозил перед автобусом. Кто-то из «кавалеристов из-за холмов» десантировался уже на подъезде и сработал «сплювой» с глушителем с тыла.

«Экологи», находящиеся в салоне автобуса, отреагировали на происходящее с задержкой. Они стояли спиной к лобовому стеклу и не видели начала акции. Лишь только когда рванулся и осел за стеклом их товарищ, парни поняли, что творится что-то неладное. Им понадобилось мгновение, чтобы врубиться в ситуацию. И еще нужна была пара секунд для появления на свет стволов. Но не случилось этих двух секунд. Примерно на полутора флажок на часах налетчиков упал, обозначив цейтнот.

Прибывшая подмога, естественно, не могла предупредить их действия. Петр понял, что сейчас может начаться маленькое Бородино, в котором выигравших не будет, а вот трупов может явиться неопределенное количество. В том числе и из списочного состава его команды.

Мозг ясно «срисовал» обстановку и принял единственно верное решение, обеспеченное минимумом средств. Петр находился во второй половине салона метрах примерно в шести-восьми от «экологов». Достать их в прыжке было невозможно. Не лучше обстояло дело и с оружием – откуда бы ему взяться. Хотя кому и булыжник из мостовой – оружие пролетариата...

Петр уже не думал, а действовал. Пока зрение фиксировало, как поляки рвали из кобуры и из-за пояса пистолеты, рука как бы сама собой ухватила горлышко трехсотграммовой бутылки с кока-колой, стоявшей в кассете, закрепленной на спинке кресла.

Резкий бросок, и через мгновение бутылка краем донышка врезалась в висок разговорчивого «эколога». Его пистолет лишь углом рубчатой рукоятки показался из-за борта пиджака, но дальше не вышел. Парень вырубился от сильнейшего удара, так и не успев понять, что же произошло. Второй, молчальник, уже вырвавший из-за пояса коротенький револьвер-'бульдог', резко обернулся на своего товарища, однако успел разглядеть лишь светлое пятнышко, летящее к его глазам. Вторая кока-кола горлышком, непосредственно фирменной пробкой врезалась точно в переносицу молчаливого «пшека». Качнувшись, он аккуратно сложился и упал сверху на тело уже умостившегося на полу автобуса подельника.

Петр внимательно оглядел свою руку, только что совершившую два замечательных броска, и удивленно покачал головой. Почему-то на ум пришла неизвестно откуда прилетевшая фраза: «Мастерство не пропьешь».

А в автобус уже ломились прибывшие на помощь «кавалеристы». Петр разглядел среди них Роткевича. Этого следовало ожидать. Он его сразу не узнал и только сейчас разобрался, что именно Санни вдолбил в окно «Мерседеса» стоящего на стреме поляка. Бедолага так и торчал в окошке, безжизненно перекинувшись через дверцу машины.

– Все нормально? – взволнованно спросил Роткевич, даже не взглянув на лежащих на полу налетчиков. Он через них просто перешагнул.

Петр заметил, что Санни, задавая вопрос, смотрит в упор на стоявшего у своего кресла бодигарда. Собственно, к нему он и обращался.

– Да, да, без проблем, – мелко закивал стриженой головой охранник. – Они ничего не успели сделать...

Было хорошо видно, что Роткевич после такого ответа расслабился. Он скосил глаза на сумку, стоящую в ногах охранника, и только после внимательного ее изучения оглядел всех присутствующих.

– Ехали мимо, видим, что-то неладное, – сообщил Роткевич. – Пришлось вмешаться. На польских дорогах неспокойно...

Фальшь этих слов была принята всеми молча. Не дождавшись реакции аудитории, а она, похоже, ему и не была нужна, Роткевич властно начал отдавать указания прибывшим с ним, таким же короткостриженым и быковатым, как и охранники, приставленные к команде.

Трех «экологов», уже начинавших подавать признаки жизни, связали и закинули в «Мерседес», который завели и укатили в лес. Того, кто «пас» водителей автобуса, сия процедура миновала. Для него уже закончилось все на этом свете. Парня просто оттащили подальше в придорожные кусты и засыпали листвой. Ребята из синего «Форда» работали умело и споро. Создавалось впечатление, что им заниматься подобным не в новинку. С дороги можно было разглядеть, что на обочине творится что-то неладное, но ни одна машина не остановилась. Грузовые и легковые неслись мимо, как будто все происходящее было в порядке вещей.

Зачистка местности завершилась скорее, чем водители успели поменять колесо. Роткевич дал команду «кавалеристам» на посадку в «Форд», а сам еще раз заглянул в автобус.

– Все в порядке, можно продолжать путь, – спокойно доложил он, как будто проблема остановки действительно заключалась в замене колеса. – Я водителей предупредил, чтобы до границы с Германией они шли без остановки. Думаю, такого больше не повторится, – Роткевич кивнул в сторону леса, куда отвели «Мерседес», – но на всякий случай мы вас проводим до Познани. А там дорога чистая. И еще... Никто ничего не видел и не знает, не было никакого наезда. Всем все понятно? Вот и ладненько. Увидимся во Франкфурте.

«Гольфисты» приняли выступление Роткевича по-прежнему без эмоций. Людей со слабой психикой в команде не наблюдалось, однако легко отнестись к произошедшему, к остывающему трупу, пусть налетчика, заваленному листьями в каких-нибудь двух десятках метров от автобуса, как-то не получалось. Так в молчании и двинулись дальше.

Действительно, до немецкой границы они прошли без остановок и без проблем. Поэтому было время подумать, понаблюдать. Азамат выглядел немного растерянным, хотя и старался этого не показывать. Сева Мельников смотрелся в своем обычном формате – был безмятежен и доброжелателен. Женщины, на удивление, восприняли случившееся относительно стойко. Истерик и слез точно не наблюдалось. Более спокойно приняла инцидент Лена. По девушке не было заметно, что она хоть в малой степени переживает. А вот Ксения, пусть и не выглядела расстроенной или взволнованной, замкнулась. Практически весь оставшийся путь она проделала, отвернувшись к окну.

Петр подходил к женщине, пытаясь расшевелить, но Ксения лишь поднимала на него глаза и отрицательно махала головой, показывая, чтобы ее оставили в покое. Может быть, это и было правильным. Ей следовало побыть одной, точнее – в себе, чтобы обрести спокойствие.

Леон выглядел как обычно: был выдержан, спокоен и деловит.

Можно было констатировать, что личный состав показал себя в выпавшем на их долю испытании в достаточной мере стойко. Это радовало. А вот размышления на тему: «Что бы это значило?» наводили на Петра откровенное уныние. К этому располагал и пейзаж за окном с полуголыми перелесками, с сжатыми и перекопанными крестьянскими полосками земли, тянущимися длинной чередой вдоль трассы. Было время и поразмыслить, проанализировать набравшуюся за время дороги информацию.

Он все больше и больше склонялся к мысли, что ребятишки, приставленные к ним в образе охраны, реально играют совсем иные роли. Вместо того чтобы «бдительно охранять и стойко оборонять», как гласит Устав караульной службы, порученный пост, то есть бойцовскую команду, парни охраняют... свои сумки. В этом уже не было сомнения. И Роткевич на «Форде» сопровождает их вовсе не для того, чтобы в целости и сохранности доставить на турнир. Как он косился на «сидоры» охранников! Да и парни все не очень спокойно вели себя на погранпункте. Конечно, конспираторы из них хреновые, однако стоило признаться, что на дурачка Санни с компанией в автобусе со спортсменами, едущими на турнир, смогут протащить что угодно. На польско-белорусском переходе тандем из пограничника и таможенника, услышав, что они спешат на соревнования, почти не глядя, проштамповал их паспорта, проведя досмотр издали визуально и без