Основным спарринг-партнером женщины на тренировках выступал он сам. Естественно, Петру приходилось сдерживаться, проводя бой не в полную силу. Поэтому и наглядности от такой работы было маловато. Встреча с Леной выдала на-гора все, чему Петр с Леоном учили ее. Причем наряду с пятерками с плюсами во всю тетрадь сквозили и явные минусы.

Петр переглянулся с Леоном, так же внимательно наблюдающим за схваткой. Они уже давно понимали друг друга без слов. На вопросительный взгляд Петра тот ответил коротким кивком. Продолжать бой до победного конца смысла не было. Тренерам все было понятно.

– Вилен Владимирович! – негромко позвал Леон Слуцкого, заинтересованно наблюдавшего за схваткой.

– Да, что? – отвлекся тот. – Что случилось?

– Надо заканчивать бой, – сказал Леон. – Нет повода выкладываться. А они слишком серьезно работают...

– Молодцы, девочки! – искренне вырвалось у Слуцкого. – А Ксения-то, Ксения! Такой прогресс! Честно говорю, не ожидал от нее подобного. И от вас тоже, господа. Всего за три месяца поднять до уровня Лены... выше уровня чемпионки. Фантастика!

– Так что с окончанием схватки? – бесстрастно переспросил Леон.

– Ваше решение, – развел руками Слуцкий. – Не имею права вмешиваться в тренировочный процесс.

«Этими бы устами да мед пить, – неожиданно и к месту всплыла из глубин сознания Петра поговорка. – И впрямь можно подумать, что добрый дяденька не вмешивается ни во что...»

Повод для подобного скепсиса был, и немалый. Поговорки и пословицы приходили на ум не только Петру. После месяца напряженных тренировок Леон вспомнил, что его бельгийско-русская бабушка часто к слову упоминала о дохлых лошадях, которые уже не могут трудиться. Общекомандным мозговым штурмом выискалось решение, что бабуля Леона повторяла присказку, что от работы и кони дохнут. И опять же общим голосованием было решено не уподоблять себя несчастным парнокопытным и раз в десять дней делать себе полувыходной. Утренняя разминка в этот день проходила по обычному графику, а тренировка заканчивалась в полдень, и команда отдыхала до следующего утра.

Первый выходной Петр никуда не выезжал. Телевизор, прогулка, послеобеденная дрема навеяли на него крайнюю скуку. Поэтому в следующие дни отдыха он отправился на прикомандированном к ним «Форде» в Москву. Просто развеяться, обновить скудный гардероб, оглядеться по сторонам. Была еще тайная мысль, что его амнезийный мозг хоть как-то среагирует на окружающее, даст импульс, однако надежда так и осталась надеждой. Иногда вдруг казалось, что он узнает эту улочку, этот бульвар, эти дома... Но сознание, казалось, вот-вот готовое раскрыться, тупо задраивало люки, отказываясь раскрывать свои погреба.

Ближе к вечеру Петр возвращался, и автомобиль поступал в распоряжение безумствующего главного тренера, совершавшего очередной ночной шестидесятитрехкилометровый пробег.

В первую поездку Петр хотел взять с собой Азамата, но тот наотрез отказался. Столица парню не пришлась по душе. Ему хватило короткого времени переезда с вокзала в пансионат и поездки на суперфинал и обратно. Азамат поведал, что в выхлопных газах московских улиц он ощущает себя подгорелым шашлыком. И пусть его будут считать бараном, не видевшим толком Москву, но он будет живым бараном, не задохнувшимся от гари и копоти.

Поначалу попав в интенсивное московское движение, Петр чувствовал себя за рулем напряженно и поэтому ни на что, кроме знаков и светофоров, не обращал внимания. Но робость прошла, и уже в следующий выходной он свободно маневрировал, перестраивался из ряда в ряд и спокойно осматривался по сторонам. И эта свобода действий выдала результат. Вскоре после въезда в Москву Петр почувствовал некий специфический дискомфорт. И через некоторое время обнаружил за собой слежку. На хвосте сидел серый неновый «Опель», вполне органично и ненавязчиво преследующий «Форд».

То, что он профессионально определил слежку, Петра не очень удивило. После пришедшего знания кучи языков, владения самыми экзотическими боевыми искусствами и оружием это было вполне будничным фактом. Кстати, Петр не так давно узнал, что он не только отлично фехтует, но и умеет классно метать все, что может нанести вред живому противнику.

Одновременно с обнаружением «хвоста» из глубин его подкорки всплыли приемы, как проверить, слежка это или его фантазии, а главное – как срубить не вызывающий добрых чувств атавизм.

Подъехав к ближайшему светофору накатом, он подгадал мигающий желтый свет и повернул с основной трассы на прилегающую улицу. «Опель», следующий за ним в кильватере, но имеющий прослойку из четырех автомобилей, застрял на перекрестке. Петр шустро обогнул на «Форде» не загруженный транспортом квартал и, заехав за продуктовый магазинчик, заглушил двигатель у служебного хода. Посетив торговую точку, он купил пачку сигарет и не спеша за углом выкурил одну «мальборину». Убедившись, что преследующего его «Опеля» в доступном для обозрения секторе не наблюдается, завел машину и выехал на шоссе, только кварталом ниже, и спокойно двинулся дальше. Прием был нехитрый, однако эффективный.

Если только...

И это «если только» дало о себе знать не более чем через восемь минут в виде все того же «Опеля», замаячившего в зеркале заднего вида. Он вывернул из проулка между домами на шоссе и, перестроившись из правого ряда в средний, занял прежнюю позицию, держа три-четыре машины между собой и «Фордом» Петра. Экипаж «хвоста» состоял из трех человек мужеского пола. Очередной раз сознание услужливо подсказало, что это стандартный комплект для мобильной «наружки».

Организация слежки наводила на определенные мысли. Однако волю ни мыслям, ни чувствам Петр давать не стал, а лишь повел себя чуть осмотрительнее, не удаляясь с людных мест. Посетив для виду пару магазинов, он скоро свернул поездку. Преследователи ничем себя не проявляли, а на выезде из Москвы, когда «Форд», пройдя КП ГАИ, двинулся на Сергиев Посад в направлении места постоянной дислокации, вообще отстали. Этот факт, вкупе с остальными, также лег в свою строку.

Времени осмыслить и проанализировать произошедшее, пока Петр добирался до пансионата, было достаточно. То, что за ним следили, сомнений не вызывало. Можно было отметить, что «хвост» работал среднепаршиво, однако слежка явно не была показной. Конечно, для качественного «ведения» объекта надо было использовать как минимум две-три машины, меняющие друг друга. Но такая роскошь – прерогатива контор, как правило, государственных. И ставится она на серьезных клиентов. Выходило, что он к таковым не относится. И это обнадеживало. То есть Родину и ее стратегические секреты Петр не продавал, героин тоннами не сбывал и покушение на президента РФ не замысливал.

Но вопросы оставались. Кому это нужно, а главное – зачем? Конкуренты? Таковых в природе не наблюдалось. Враги? А их у него... Роткевич? Он и так знает, где находится Петр и чем занимается. Следить, чтобы подловить обидчика где-то в подворотне и начистить ему физию или поставить на «перо»? Маразматически банально.

«Чужестранка»? Петр сомневался, что Ксению сегодня можно отнести к врагам. Обида, наверное, у нее осталась на его хамский демарш, однако, как говорят, время лечит. Отношения у Ксении с Петром были ровные, хотя и вполне служебные. И зачем вообще ей за ним следить? И так с утра до вечера на глазах...

Была, правда, одна зацепка, которую стоило проверить. И Петр это сделал, как только вернулся в пансионат. Поставив «Форд» на площадку за бревенчатым домиком, где они проживали с Леоном, Петр стал прилежно и внимательно изучать особенности технического устройства микроавтобуса. В основном – ища принципиальные конструктивные доработки. Не прошло и десяти минут, как его старания увенчались успехом. Под панелью со стороны пассажира обнаружилась плоская черная коробочка с проводочками, заправленными в запасованный жгут. Проследив, Петр рассмотрел, что уходят провода к выдвижной антенне. Машина была оборудована активной «бошевской» антенной, закрепленной на лобовом стекле. От нее, вероятно, и работала магнитола. А стандартная заводская, похоже, использовалась совсем по нестандартному назначению.

Эту черную вещицу по простоте душевной можно было запросто причислить к оборудованию «Форда», установленному еще на предприятии, столь аккуратно она была вмонтирована в пластмассовое ребро жесткости. Вот только амнезийная память Петра не выдала таких знакомых любому мало-мальски толковому