выяснять. Наш соседу и припечатал между глаз, ребра сломал, челюсть, и вдобавок еще ушиб головного мозга.

– Из-за такой ерунды, как дверь, покалечили человека?

– Угу, – Воронов не отрывался от своего вечного компьютера. – Падение нравов в быту – просто жуть.

Катя снова отметила, что шутки ее коллеги плоски как блин.

– А машина?

– Да в гараже, должно быть. Участковый сказал: у них гараж кооперативный, по наследству достался от тестя.

– У них? А кто еще живет с этим Панкратовым?

– Жена, сын взрослый. Только с ними тоже не беседовали.

– Почему?

– Катя, мне и эту-то информацию с барабанным боем выдали. У них дел сейчас – зашьешься. Надо вам – приезжайте, не велик крюк от Москвы, сами и выясняйте: так они говорят.

– Той машины в гараже нет. – Катя протянула руку. – Дай мне адрес этого дебошира.

Воронов протянул ей распечатку.

– А с чего тебя так именно эти «Жигули» интересуют? – спросил он.

Катя промолчала.

– Это совсем не то, что нам нужно, Катя, – Воронов снова начал колдовать над программой «Поиск». – Уж поверь моему опыту. Я тут вот список составил возможных проработок, а это – туфта.

Катя рассеянно кивнула. Ей не хотелось признаться, что опыту двадцатитрехлетнего лейтенанта милиции Воронова она пока безоглядно доверять поостереглась бы.

В Мытищи она решила наведаться, не откладывая дела в долгий ящик. Придирчиво изучала текущие сводки происшествий. Ее интересовали конкретные раскрытые дела в этом районе. Катя не любила зря бить баклуши: раз едешь «на землю» – сделай все, чтобы запастись там материалом для будущих публикаций.

В Мытищах во время профилактического рейда как раз накрыли подпольный водочный цех. Так что материал был.

Освободилась Катя лишь к трем часам дня. Теперь можно было отправиться и по адресу, указанному вороновским компьютером, разыгрывать дальше детектива-любителя. И опять же, трясясь на стареньком рейсовом автобусе, шагая через городской парк к улице Молодежной, где проживал до суда дебошир Панкратов, Катя не могла ответить себе: для чего ей, собственно, нужна вся эта добровольная морока со своим личным сыском?

Но так уж она была устроена. Когда что-то задевало ее любопытство, она не успокаивалась до тех пор, пока не узнавала все-все-все.

Семья Панкратовых проживала в старой пятиэтажке, судя по номеру квартиры, на четвертом этаже. В подъезде едко пахло кошками и картошкой: кто-то из жильцов уже начал делать запасы. Катя постояла в раздумье. Было два пути: либо постучаться прямо в квартиру Панкратовых, либо… наведаться сначала к их заклятым врагам – соседям. Второй путь сулил больше информации. Люди, при умелом к ним подходе, весьма охотно делятся известными им секретами своих недругов, особенно если уверены, что могут этим им крупно насолить.

Катя решительно нажала кнопку звонка квартиры напротив.

– Кто? – спросили за дверью.

– Налоговая инспекция.

– Ой, – за дверью настороженно замерли. – А мы-та…

– Будьте добры, откройте, вот мое удостоверение, – Катя поднесла к дверному глазку раскрытую «корочку». В сумраке лестничной площадки вряд ли можно было разобрать надписи, но фотографию в форме было видно. Правда, особо Катя не рассчитывала на то, что дверь перед ней тут же гостеприимно распахнется – не те нынче времена, но… Но дверь все же хоть и со скрипом, но открыли. Сначала робко, на цепочку, затем, разглядев Катю, сняли с грохотом и ее. На пороге, загораживая дверной проем мощным бюстом, стояла женщина лет пятидесяти, а из-за ее плеча любопытно высовывалась сухонькая старушка в вязаной кофте.

– Это квартира Панкратовых?

– Нет. Напротив их квартира. А мы Карповы.

– Так вы у меня следующие в списке. Можно войти? – Катя двинулась вперед.

– Проходите, но…

– Так, что тут у нас? Квартира трехкомнатная, – Катя мельком окинула взглядом узкие хрущовские «пеналы», которые и комнатами-то с трудом можно было назвать. – Ну что ж… комнаты, значит, сдаем? Жильцов без прописки пускаем?

Напор и натиск. Как говаривал Бонапарт: «Главное – ввязаться в бой, там разберемся».

– Мы сдаем? – Женщина тревожно переглянулась со старухой. – Кто вам такое сказал? Да откуда? Сами чуть ли не на головах друг у дружки сидим.

– Значит, тут какая-то ошибка, – Катя извлекла из сумки блокнот, зашелестела им, – в жэке вот сказали, что у вас жильцы живут.

– Это Анфиска, што ль, вам, уборщица, наплела? – вскинулась по-боевому старушка, – Вот лахудра!