– Такой. И грязный. Дождь. Они садится, ехать и не быть назад. Теперь иди ты, говори Серая Голова: гонять не надо, надо – Гамбург.

Катя, спустившись вниз, поискала Арбузова, а наткнулась на колосовских оперативников, привезших ее сюда. Они о чем-то беседовали с афганцами. Катя (жадиной на существенную для дела информацию она сроду не была) кратко поведала им суть дела, указав глазами на мулатку, терпеливо караулившую на лестнице.

– Сейчас сами с ней потолкуем, – заверили сыщики. – Постараемся уладить и с ней, и с ее дружком. Если она что-то видела, понадобится нам в качестве свидетеля.

«Итак, вьетнамцы торговались с водителями, нанимая машину для дальней поездки. И их взяла какая-то легковушка бежевого цвета. Значит, тот, кто был за рулем, много не запросил с них… – Кате отчего-то стало вдруг жарко. – Но и довезли их за эту цену недалеко. Всего-то до… Трупы в лесу были найдены на двадцать втором километре. Они совсем немного пробыли в той машине… И в тот день как раз шел дождь, смывший и следы на дороге, и кровь…»

То, что произошло этой ночью в Солнцеве, стало для сотрудников милиции предметом нового расследования. Колосову, едва он утром приехал на работу, дежурный передал, что звонил капитан Свидерко из УВД Юго-Западного округа, мол, срочно просит, чтобы с ним связались.

Николай Свидерко был старый колосовский знакомый. Впервые их пути пересеклись во время работы по одному весьма странному делу, имевшему неожиданный конец и доставившему обоим массу острых впечатлений. Свидерко и правда прежде работал в УВД Юго-Западного округа, а сейчас перешел в спецподразделение по раскрытию преступлений против личности на Петровку.

Последний раз они виделись с Колосовым около месяца назад, когда на юго-западе Москвы на берегу пруда было найдено обезглавленное тело. Эта находка обнаружилась почти сразу же после того, как в подмосковном Чудинове были найдены обезглавленные трупы вьетнамцев. И чудовищная общность почерка в обоих этих преступлениях сразу же тогда насторожила областных и столичных сыщиков.

Колосов был рад, что и этим паскудным, полным тайн и загадок делом с ним занимается в спарринге – как он говаривал – именно Свидерко. Этот рыжеватый, энергичный, подвижный как ртуть крепыш горячего и задиристого нрава нравился ему и как настоящий профи, и как свой в доску парень. Только уж очень скор был Коля на выводы и на принятие «неадекватных» решений. Он был из тех, кого в розыске зовут трудоголиками, – обожал риск в работе и порой, что греха таить, когда без этого по делу «ну никак не получался нужный расклад», действовал не всегда согласно строгой букве УК. Он также терпеть не мог и чьих-либо советов, и предостережений о том, что при такой дерзости недалеко и до… Ну, уж такой он был человек – фанатик и в принципе великий трудяга, один из тех, кому еще было не все равно, как она будет течь дальше, эта наша маленькая жизнь. И за это «не все равно» Колосов мирился со всеми его недостатками. С Колей работать было легко и приятно – они понимали друг друга с полунамека.

Свидерко звонил из района – а это что-то да значило. Колосов разыскал его через дежурку, тот был чертовски на что-то зол и лаконичен:

– Привет, Никита. Ну, как губерния поживает? Дышите еще? Ишь ты… А мне кислород перекрывают, – буркнул он в трубку. – Ты меня в пути застал. Мчусь, угу, угадал, на всех парах, щас колеса отскочат. Если желаешь, подъезжай и сам к нам на Боровское шоссе… Район Терешково. Тут пост ГАИ – спросишь. Они в курсе. Вроде новый у нас, понял? Почти все детали сходятся, кроме… Ну, на месте увидишь. Это у переезда железнодорожного – тут свалка дикая. ГАИ покажет, в общем. Или оно не ГАИ уж, ГИБДД какое-то, язык сломаешь… В общем, тут такое дело, Никита: есть свидетели вроде. Понял, нет? Так что, ежели заинтересовался… Жду, в общем. Мигом давай.

«Новый» и «давай мигом» в устах Свидерко означало лишь одно: ЕЩЕ ОДИН ОБЕЗГЛАВЛЕННЫЙ ТРУП. И Колосов поторопился увидеть его собственными глазами. Это дело начинало приобретать действительно чудовищный оборот: убийства начинали учащаться.

Если раньше между страшными находками проходил минимум месяц, то… После убийства корейца в Кощеевке прошло всего-то три дня…

Как ни совестно было признаться начальнику отдела убийств, но в этом Солнцеве он едва-едва не заблудился: там поворот запрещен, там, как кроты, что-то роют – объезд, там асфальт кладут. Слава Богу ГАИ (новое название, как ни старался Колосов, не приживалось) вразумило. «Там уже опергруппа работает с Петровки», – сообщили Колосову, внимательно изучив его удостоверение.

Место происшествия на этот раз представляло собой действительно дикий, заросший густым бурьяном, захламленный до безобразия пустырь у заброшенного железнодорожного переезда, каких немало вокруг Москвы. Чахлый клин «зеленых насаждений» у дороги, насыпь, завоеванная сорняками, вдали – развалившиеся корпуса какой-то фабричонки… Прямо у насыпи – круглая глинистая яма, наполненная гнилой от жары водой: то ли пруд, то ли просто большая дырка в земле. Кругом раскидан разный ржавый хлам – от чугунных увесистых, вросших в землю болванок до остова кабины грузовика «ЗИЛ».

Колосов припозднился: осмотр трупа уже закончился. Милиция, как он узнал, находилась на пустыре с пяти утра – с того времени, как стало известно об убийстве. Свидерко вынырнул откуда-то из-за милицейских машин. Они с Колосовым поздоровались.

– Нам там уже или пока еще делать нечего – и так народу полно. Давай-ка притулимся в твоей развалюшке. – Свидерко по-хозяйски плюхнулся на переднее сиденье колосовской машины. – Я тебе в двух словах сейчас обрисую ситуацию. А потом по свидетелям двинем, пока прокурорские чухаются.

Рыжеватые усики Свидерко топорщились. И весь он был сейчас похож на взъерошенного рыжего кота, у которого удрала из-под носа уже пойманная мышь. Говорил он, словно рапорт читал: личность потерпевшего на этот раз устанавливать не надо, документы при нем найдены в кармане – Рахмонов Рахмон, житель города Ташкента.

– На вид ему лет двадцать с небольшим, салага еще зеленая. Эксперт на месте экспресс-анализ сделал – в крови зафиксировано значительное содержание алкоголя. В дупель пьян он был, когда его кончали, – повествовал Свидерко. – Не соображал, куда его привезли, сердешного. А красивый малый, прямо что тебе Чингисхан в рекламном ролике.

– Погоди… Ты что, его лицо видел? Ах да, там же паспорт, – Колосов разочарованно спохватился.

– Не только паспорт. На этот раз голова цела, Никита. При нем. Но, увы, только на три четверти, – Свидерко поморщился. – Они на этот раз просто не успели все закончить. Их