Но тетя Марина как бы и не слышала наших уговоров остаться, побыть хотя бы еще два-три дня.
Она попросила меня положить им с собой шесть яиц, шесть помидоров и шесть огурцов.
Когда она мне это говорила, из другой комнаты выскочила ее дочь Катя и крикнула:
– Мама, что ты, не надо! Тетя Марина ей зло сказала:
– Заткнись и не лезь не в свои дела. Выйди из комнаты!
Мне странно было это слышать, так как моя тетя никогда c дочерью так не разговаривала. Они вообще очень любили друг друга. Я из вежливости промолчала.
Через несколько дней после их отъезда я стала задыхаться. Врачи сказали, что у меня приступ астмы, и не поверили, что он у меня первый, сказали, что такой приступ может быть только у давно болеющего человека.
Все, что пытались сделать для моего выздоровления, было бесполезно. Мне становилось все хуже и хуже.
Потом мама повела меня к знахарке, а та, увидев меня, сказала:
– На этой девочке подлечился кто-то из близких родственников, причем по самой грешной перекладе, так как только она может так быстро действовать. У вас кто-то был болен астмой, а теперь он абсолютно здоров! Девочку мне вашу жалко, но я не возьмусь снимать порчу, сделанную на числе дьявола. Если хотите, я дам вам телефон Степановой. Если сможете ее уговорить, она вам поможет или разъяснит, как снять с себя эту порчу.
Когда мы с мамой шли от знахарки, я вспомнила и рассказала ей о том, как тетя Марина попросила меня, чтобы я дала ей шесть яиц, шесть помидоров и шесть огурцов, а ведь три шестерки составляют число дьявола. Видимо, Кате стало жалко меня, когда она поняла, что ее мать все-таки решилась меня угробить, а ее вылечить.
Вечером мама позвонила на рабочий телефон мужу тети Марины и спросила, как себя чувствует Катя.
– Представляешь, Катя наша выздоровела, – сказал он.
Вот и получается, что знахарка сказала нам истинную правду: теперь Катя здорова, а я погибаю».
Я не уверена, что вы сами сможете убрать порчу, но и ко мне вам ехать далеко. Тем не менее попробуйте сделать так: выпросите что-нибудь у горбатого, глухого и слепого человека хоть какую-нибудь пустяковую малость. В крайнем случае дайте ему за это деньги. Главное, чтобы вам было подано что-то из рук такого человека.
Предвидя наперед ваш вопрос, хочу успокоить: эти люди от ваших задумок никак не пострадают.
Я и сама при необходимости иду к храму и там беру у слепого пуговичку или иную какую-нибудь мелочь. Про глухого и горбатого человека я узнаю через людей – кто-нибудь да подскажет.
Эти три, условно говоря, вещи отнесите на кладбище, туда, где уже давно не хоронят покойников. Положите принесенное на могилы с таким же именем, как у больного (в вашем случае имя должно быть Катя).
А теперь будьте внимательны: обойдите каждую могилу на пятках против часовой стрелки. Затем встаньте в головах у покойника, трижды перекреститесь и скажите:
После этого поклонитесь пониже и скажите:
J^;^ Из письма: «В родительскую субботу ко мне зашла моя знакомая. Сказала, что идет на кладбище, но забыла взять с собой воду для поливки цветов на могиле. Сославшись на то, что не хочет возвращаться, она попросила налить ей воды в три бутылки. Как только она ушла, до меня неожиданно дошло: если она забыла дома налить воду, то как же она взяла с собой три бутылки? Тем более что у нас на кладбище есть место, где можно налить воды.
На другой день, придя домой с рынка (я занимаюсь торговлей), я увидела на кухонном столе тарелку с яйцами. Мы живем с дочерью вдвоем и никогда не варим по стольку яиц, поэтому я ее спросила:
– Откуда столько вареных яиц?
Дочка ответила, что приходила тетя Валя и принесла нам яички, сказала, что они вареные и она дает их за то, что мы дали ей воду.
Не знаю зачем, но я стала считать яички. Их оказалось 13 штук! Мне стало не по себе. Несмотря на наше знакомство, эта женщина прежде к нам никогда не заходила, а тут вдруг заявилась за водой для поливки цветов на могиле. Во-вторых, считаю, что это все-таки ненормально, что за воду она рассчиталась тринадцатью яйцами.
Но пишу я Вам вот почему. Мы с дочерью после этого сильно заболели, причем обе сразу. У нас признали рак. Врачи предложили нам химиотерапию, сказав, что смысла в операции уже нет.
Тогда я пошла к знахарке по газетному объявлению. В приемной нас было пять человек. Вышла знахарка и, посмотрев на нас, сказала, что не примет меня и мою дочь Оксану.
Я спросила ее, почему она нам отказывает, а она ответила, что наша порча связана с водой, которую вылили на могилу. Сказала, что она не может снять такую порчу, а если бы даже умела, то нам бы отказала, потому что снимать подобную порчу очень опасно даже для знахаря.
Наталья Ивановна, приехать к Вам мы не можем, так как чувствуем себя очень плохо.
Просим Bac предупредить читателей, чтобы не повторили нашей глупости и не давали воду для чужих могил».
Из письма: «Матушка Наталья Ивановна, пишет Вам несчастная мать. Я схоронила свою единственную дочь, и чует мое сердце, что я не переживу этой беды. Что бы я ни делала, чем бы ни занималась, ни о чем не могу думать, только о ней. Плачу, а слезы не бегут, глаза сухие, будто колючим песком засыпаны. Меня уже не только чужие, но и родные сторонятся, потому что все мои разговоры только о ней.
Я Вам писала год назад, может, Вы не помните моего письма – Вам, наверное, пишут много писем. Писала я Вам о своей неудавшейся личной жизни, о том, что у меня пьет и гуляет муж, что он частенько распускает руки и фактически не спит со мной как с женой уже восемь лет.
После того как я Вам написала, где-то через три недели я получила ответ. Вы писали мне, что та беда, о которой я Вам сообщила, меркнет по сравнению с тем, что может случиться очень скоро. Вы предупреждали
