Убеждение у Мэгги было в полном смысле внутреннее: ее желудок всякий раз начинал бунтовать при мысли о том, на что придется пойти ради возмещения украденных денег.

— Ко мне приходил человек, обещал показать инвалидное кресло в следующую среду. Говорит, это лучшее, что можно найти из бывших в употреблении. И стоит всего три тысячи долларов. А новое, ты же знаешь, обошлось бы гораздо дороже.

У Мэгги лихорадочно застучало в висках. Гордон Фостер готов заплатить две тысячи, если она составит ему компанию на конференции. А вдруг он согласится на еще большую сумму? Ну, скажем, три тысячи. Все сразу и авансом, как он выразился. Если Фостер согласится, можно будет отдать деньги мисс Кроуфорд еще до среды.

Конечно, надо говорить, будто полиция нашла украденные деньги. В детстве Мэгги брала уроки танца у этой женщины и знает, как она горда, а потому не допустит никакой благотворительности. К тому же бывшая учительница вполне способна задать пару хитрых вопросов о подлинном происхождении денег.

— Ну, не надо больше плакать, дорогая, — уговаривала Мэгги. — Вытри глаза. Женщина, научившая меня выделывать сложнейшие па у балетного станка, не покорится так легко судьбе! Тем более, не станет впадать в отчаяние. Дай полиции шанс поймать преступника. И обещай мне не отказываться от встречи с тем человеком, что должен прийти в среду.

— Хорошо, Мэг. — Старая дама нашла в себе силы слегка улыбнуться. — Что бы я делала без тебя.

— Все будет прекрасно, как всегда, — заверила девушка мисс Кроуфорд, хотя на душе у нее скребли кошки: пожилая женщина выглядела сегодня совсем разбитой.

— Я благодарна судьбе, которая поселила тебя милая Мэгги, в нашем пансионе. Ты так добра ко мне. Читаешь мне, играешь со мной в карты. Ты же не переедешь отсюда, когда найдешь работу на полную ставку, верно? Понятно, в городе есть дома более приятные…

Приятные! Да это просто куча хлама. Старое здание разваливается на глазах. Зато жилье дешевое, и на поезде до центра рукой подать. Адрес достался Мэгги от соседки по камере, хотя она и надеялась, что ей такое убежище не потребуется. Тогда она еще тешила себя мыслью жить дома.

Однако… После выхода из тюрьмы Мэгги, вернувшись домой, нашла у двери записку от отца: здесь ее не желают видеть. Правда, устно он потом добавил, раздобрившись, что она может забрать свои личные вещи. Пережив страшное потрясение, она ушла, не взяв ничего.

С самого начала обшарпанное здание пансиона произвело на нее удручающее впечатление, но еще тяжелее было встретить здесь обитательницу лучшей комнаты на нижнем этаже.

Мисс Кроуфорд обучала Мэгги искусству танца, начиная с трехлетнего возраста и до двенадцати лет, когда девочку отправили в привилегированный интернат. С той поры они не виделись. Однако память о доброй учительнице всегда была жива в ее душе; Мэгги не переставала восхищаться стойкостью мисс Кроуфорд. Возможно, ее воспитанию обязана Мэгги своим сильным характером, который помог ей не сломаться в мрачные годы заточения.

Похоже, мисс Кроуфорд тоже никогда не забывала свою ученицу. Ее лицо озарилось радостью, когда она узнала Мэгги. Они не могли наговориться, Мэгги честно рассказала о своих злоключениях за минувшие годы. Какое облегчение, когда есть кому излить душу, у кого можно выплакаться на плече!

Дружбу со старой женщиной Мэгги ставила выше всего, и видеть горе мисс Кроуфорд было невыносимо. Девушка дала себе зарок сделать все, чтобы достать денег на покупку заветного инвалидного кресла. Она наклонилась и потрепала старушку по колену.

— Дорогая, не надо так беспокоиться, — нежно сказала Мэгги. — Если я когда-нибудь найду другое жилище, ты переедешь со мной. И мы заполучим то самое кресло с электроприводом, если даже придется пройти ради него огонь и воду.

Вечером того же дня Мэгги приступила к выполнению своего обещания. Надо было пойти к телефонной будке на углу, набрать номер Гордона Фостера. Убийственно тяжело попирать собственную гордость подобным образом, Однако выбора не было, и Мэгги решила: погибать, так с музыкой. Она поставила себе первейшее условие в предстоящей операции: надменный босс ни на миг не должен учуять несчастную слабость Мэгги — склонность поддаваться его обаянию.

— Гордон Фостер слушает, — раздалось в трубке, и снова какая-то эротическая дрожь пробежала у нее по спине.

Проклятие, у него удивительно чувственный голос, если прислушаться!

— Говорит Мэгги Причард, — произнесла она, едва совладав с собой.

— О да, мисс Причард, я ждал вашего звонка.

Мэгги надеялась, что ее предложение о цене немного собьет спеси с этого самонадеянного джентльмена с таким чертовски сексуальным голосом.

— Я подумала, доктор Фостер, — заявила она абсолютно деловым тоном, — и решила, что смогу сопровождать вас… — Она сделала паузу, чтобы потешить его мужское тщеславие, и добавила: — Но естественно, за соответствующую плату.

Фостер резко перевел дыхание, в трубке что-то зашипело, потом последовало несколько секунд напряженного молчания.

— Я уже предложил вам две тысячи долларов, — напомнил он, причем от сексуальных ноток не осталось и следа. Голос был холоден, словно арктический лед. — Я бы считал это более чем достаточным вознаграждением за предполагаемую услугу.

— Сожалею, но я придерживаюсь иного мнения.

— Понятно, — проворчал он, к холодному возмущению в голосе добавился пренебрежительный оттенок. — Сколько же будет достаточно в таком случае?

— Три тысячи.

— То есть тысяча долларов в день!

— Такова моя цена, доктор Фостер. Соглашайтесь, или забудем наш разговор.

На другом конце провода, к удивлению Мэгги, раздался смех. Это озадачило ее, потом встревожило.

— О, я согласен, мисс Причард, но с одним условием.

— Каким же?

— Я не стану отменять свой заказ на двухместный номер в отеле. Положа руку на сердце, я бы предпочел делать вид, будто мы любовники, а не просто друзья. Причины этого позвольте мне не объяснять. Разумеется, я не ожидаю, что вы будете спать в одной постели со мною. Я позабочусь о том, чтобы в нашем номере был раскладной диван, это обеспечит нам обоим ночной покой.

— А если я скажу «нет»?

— Значит, вы отвергаете предложение и я ищу другие возможности.

Достаточно было вспомнить убитую горем мисс Кроуфорд, чтобы начисто отмести желание отказаться. Но Гордон Фостер стал еще более неприятен Мэгги, потому что загнал ее в тупик. Затягивать и без того неприятные переговоры, однако, было невмоготу: она только глубже чувствовала свое унижение. Лучше уж немедленно дать согласие. Пусть думает, будто ее ничуть не обеспокоило новое условие договора.

— Прекрасно, — сказала Мэгги с абсолютно искренне разыгранной безмятежностью. — Не спорю, за три тысячи вы вправе заказывать музыку. Но я хочу иметь деньги, как вы сказали, все сразу и вперед.

Фостер снова помолчал. Она удивила его? Или, может быть, даже шокировала?

Тем хуже для него. Она лишь заключала деловое соглашение, которое поможет ей избавить от тяжких страданий старого человека, вернуть ему смысл жизни. Мэгги не находила в себе сочувствия К переживаниям Гордона Фостера. Любой мужчина, покупающий за деньги общество женщины, получает то, что заслужил. То есть ничего хорошего.

— Деньги я пришлю вам завтра с посыльным, — сообщил Фостер несколько высокомерно.

Мэгги поняла, что вовсе не удивила своего босса. Она поступила именно так, как он и ожидал от женщины определенного толка: торговалась, словно продажная тварь!

— Наличными, пожалуйста, — поспешила ввернуть она.

Распиравший ее гнев заставлял говорить резко, зло. Неужели Фостер не сознает, что презрения заслуживает в первую очередь он сам уже за одно свое предложение?

— Само собой разумеется.