истерики.

— Но позволь, зачем тогда нанимать меня для компании, если он намеревался похитить чью-то жену? — возразила вполне обоснованно Мэгги. — Нет, Бренда, я в это не верю. Думаю, он просто хочет снова увидеть ее, вот и все. Однако ему было бы неприятно, если бы она встретила его одиноким, без сопровождения молодой привлекательной женщины. Он ведь такой гордый!.. Не поверю, чтобы Гордон мог совершить какую-нибудь глупость. Он лишь пытается распрощаться с призраком далеких лет.

— О, хорошо, если бы ты оказалась права. Однако не могу избавиться от страха за него. Понимаю, для тебя поездка с Гордоном — лишь предмет делового соглашения, но прошу тебя, Мэгги, сделай все, что в твоих силах, чтобы удержать его подальше от этой женщины. Обещаешь? Она для Гордона — отрава. И кто знает, чем все обернется? Теперь, когда он повзрослел и ему сопутствует успех, Этель может с легкостью упорхнуть от своего стареющего супруга и вернуться к брату. Вероятность такого исхода уменьшится, если рядом с ним будет красивая девушка, которую он прежде недооценивал. Постарайся немного отвлечь его, пожалуйста.

— Что именно ты предлагаешь, Бренда? — медленно произнося слова, спросила Мэгги.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, Мэгги, — откровенно сказала Бренда. — Ты не так наивна. Честно признаюсь, когда я взяла тебя на работу, то сначала в душе надеялась, что у вас с Гордоном что-нибудь получится. Но, думаю, он учуял подвох, этот вздорный черт! Иначе чем объяснить его усиленные старания держать тебя на безопасном расстоянии? Вся его казенная чепуха с обращением «мисс Причард» и прочим не ввела меня в заблуждение ни на секунду. Но ты тоже ничуть не лучше, — обрушилась вдруг на девушку Бренда. — Я ведь вижу, что ты находишь брата привлекательным. Да и какая женщина не нашла бы? Поэтому не старайся оправдываться. Я предлагаю тебе всего-навсего, чтобы теперь, когда вы рядом, ты не делала ничего, что помешало бы природе взять свое. Ты могла бы даже, так сказать, помочь ей…

— Гордон терпеть не может женщин, которые вешаются ему на шею, — сухо напомнила Мэгги.

— Ну так и не вешайся, флиртуй с ним.

— Флиртовать?

— Да. Поверь мне, Этель не упустит случая вновь заманить его в свои сети. Она — мастер своего дела, когда доходит до заигрывания с мужчиной. Подожди, скоро сама убедишься.

Никакого желания лицезреть Этель, а тем более флиртующую с Гордоном, Мэгги не ощущала. От одной только мысли об этом все внутри у нее похолодело. Разумеется, Гордон не захочет иметь ничего общего с этой женщиной. Безусловно, нет!

Мэгги услышала, что в ванной перестала литься вода. Она вскочила на ноги.

— Бренда, он закрыл душ, — торопливо проговорила она вполголоса. — Думаю, лучше тебе положить трубку, если не хочешь, чтобы Гордон узнал о нашем разговоре. Я не буду ничего говорить о твоем звонке.

— Но ты сделаешь, как я просила?

Мэгги поперхнулась.

— Я… Я постараюсь.

— Вот спасибо, вот спасибо. А то я прямо заболела от беспокойства.

— Я не собираюсь спать с ним, Бренда. Не жди от меня слишком многого.

— Поступай только так, как удобно и приятно тебе, дорогая, — сказала сестра Гордона не без досады и отключилась.

Мэгги, состроив рожицу, повесила трубку и поспешила сесть перед зеркалом, якобы продолжая возиться с прической.

Боже, ну и положеньице! Брат нанимает тебя исполнять роль своей мнимой любовницы, затем сестра уговаривает тебя стать его любовницей на самом деле, но оба даже не подозревают, как, собственно, ты относишься к этому человеку. Не будь ситуация чертовски опасной, она была бы весьма забавной!

Помочь Бренде очень хотелось, но ведь это совершенно невозможно! Начни она флиртовать с Гордоном сразу после того, как держалась отчужденно, он заподозрит неладное. Или же цинично посчитает, будто ей потребовались деньги на непредвиденные расходы, и, вероятно, возьмет от нее то, что она, по его мнению, ему предлагает.

В то, что ее бессердечный босс якобы души в ней не чает, Мэгги совершенно не верила. Он явно способен, не моргнув глазом, уложить в свою постель женщину, к которой не испытывает любви. Что же касается Мэгги, натерпевшейся лишений за четыре года в тюрьме, то она не настолько огрубела, чтобы заняться любовью с Гордоном, а затем преспокойно удалиться без царапин и шрамов в душе.

Впервые Мэгги призналась себе, что ее чувство к Гордону — немного больше, чем похоть. Однако и этого «немного» было достаточно, чтобы у нее душа ушла в пятки. Однажды ее уже использовал мужчина, жестоко надругавшийся над нею, и она не собиралась теперь попадаться в руки к другому.

Поэтому вполне благоразумно она решила не начинать никаких заигрываний, пока не проведет «рекогносцировку местности». Как подсказывает опыт, быть может, ей и вообще не потребуется «отвлекать» Гордона. Может, Этель взглянет на него разок, а во второй и не захочет. Или так же поступит он сам.

Дверь ванной открылась, и вышел Гордон, совершенно обнаженный, если не считать большого пушистого полотенца кремового цвета, кое-как обмотанного вокруг бедер. Его черные волосы были еще влажны, и несколько непокорных прядей в беспорядке свисали на высокий лоб. Темные завитки на его мускулистой груди тоже еще не высохли, маленькие блестящие колечки волос, казалось, так и ждали женской руки, легких пальцев, которые нежно прошлись бы по ним.

Мэгги потребовалось немало усилий, чтобы не смотреть на него. Однако сердце ее упало. Ясно как день — Этель не ограничится одним взглядом. Сама Мэгги уже засмотрелась дважды.

— Кажется, звонил телефон? — отрывисто спросил Гордон.

Она проглотила комок в горле и снова подняла глаза на босса. Лишь бы только ничего нельзя было понять по ее лицу.

— Нет, — солгала Мэгги.

— Должно быть, у соседей, — глухо проговорил Гордон, отбрасывая ладонями со лба волосы, с которых свисали капельки воды. При этом заиграли рельефные мускулы у него на груди и плечах, приобретенные явно не от работы со скальпелем.

— Я быстро, — сказал Гордон и отправился назад в ванную, не взглянув на Мэгги.

Она тяжело вздохнула.

— Оставайся там сколько угодно, — тихо сказала она. — Мне спешить некуда.

Но сам Гордон, видимо, торопился, потому что не прошло и пяти минут, как он вновь вышел из ванной. К счастью, теперь он был полностью одет. Тем не менее он и сейчас был убийственно привлекательным — в черных элегантных брюках и рубашке цвета бургундского вина с открытым воротом и рукавами с напуском. Он причесывался на ходу, стараясь навести порядок в своих еще влажных волнистых черных волосах.

— Наверное, мне надо было подстричься перед поездкой, — буркнул Гордон.

Мэгги была иного мнения. Его шевелюра при нынешней длине неистово манит провести по ней рукою. Если учесть еще природный оливковый цвет кожи Гордона и эту темно-красную рубашку, то в целом вид его отдавал чем-то цыганским и греховным.

Когда он поднял взгляд и обнаружил, что Мэгги стоит неподвижно, пожирая его глазами, та сделала вид, что случайно задумалась, осматривая его прическу по его просьбе.

— Вообще-то тебе идет подлиннее, — беззаботно заметила она.

— Я вижу, ты снова зачесала свои волосы наверх, — немного разочарованно откликнулся он.

Мэгги пожала плечами. Ее неожиданно осенило: в случае, если эта противная Этель создаст невыносимую обстановку, можно будет пару раз распустить волосы по плечам. Мэгги знала по опыту: стоит ей сделать такую прическу, как внимание всех мужчин неизменно переключается на нее. Гордон тоже уже дал понять о своем желании увидеть ее волосы распущенными. С ее стороны это означало бы более тонкую игру, чем открытый флирт.

— Ты скоро будешь готова? — спросил он, бесцеремонно косясь на нее, все еще одетую в халат.

— Мне осталось только надеть платье.

Мысленно она добавила: и подкрасить губы помадой, и надушиться, не говоря уж о том, что надо надеть драгоценности.