порошок.

Словом… Из огня да в полымя… Именно так… Туда, сюда и обратно… Либо пока сам не сгоришь… Либо пока не затопчешь эти огонь да пламя… Или же пока не пройдут-пролетят эти шесть месяцев нашей духанки… То есть пока не истечёт весь срок нашего пребывания в статусе молодых солдат…

Иных вариантов не имелось… Кроме как закосить по болезни в госпиталь или же самому причинить себе какое-либо незначительное увечье… Но это не являлось тем выходом из сложившейся ситуации, чем потом сможет гордиться настоящий мужик.

Терпели до нас… Вытерпим и мы!

Ближе к вечеру прилетевшие из Кандагара разведгруппы были направлены в боевые роты Лашкарёвского батальона, где гостям и предстояло разместиться на ночлег. Что оказалось крайне актуальным. Пока военным главнокомандованием решался вопрос об их временном расквартировании, кандагарцы почти весь день провели в большой офицерской курилке. Но вот начало смеркаться и решение насущного для них вопроса резко ускорилось.

Сперва все три кандагарские группы переместились во внутренний дворик нашей первой роты, где они по отдельности выложили на длинные столы своё оружие, боеприпасы и амуницию. Затем гости принялись погруппно сдавать всё это своё добро в наш ружпарк. После того как одно кандагарское подразделение оставило своё вооружение под полную ответственность дежурного по нашей первой роте, оно отправилось в казарму третьей роты, где им выделялось какое-то количество кроватей. Следующая чужедальняя разведгруппа после сдачи оружия пошла устраиваться на ночлег во вторую роту. И соответственно, третья разведгруппа Кандагарского батальона спецназа осталась у нас.

— Заходим в казарму! — командовал высокий сержант. — Сейчас нам покажут кроватки. Тихо-тихо!.. Не спешите… А то успеете.

Мы, то есть молодые солдаты уже давно заприметили среди кандагарцев своих недавних друзей- товарищей по Чирчикской учебке. Однако нас всё ещё озадачивали нынешние военные нюансы. Согласно наших правил армейского этикета и норм приличия по отношению к дембелям, мы не могли взять и просто так побросать все наши младосолдатские дела. Лашкарёвские старики не простили бы нам столь опрометчивого поступка. Иначе говоря, как бы потом выглядели наши дембеля в глазах кандагарских дедушек?!.. Коль в лашкарёвских группах эдакое творится безобразие… Ведь молодой солдат и шагу не может сделать самостоятельного… Без соответствующей санкции более старшего своего товарища…

Такие же порядки наблюдались и в кандагарской группе. Мы только и смогли обменяться с нашими молодыми коллегами короткими взглядами и приветливыми взмахами трудолюбивых рук. Это дембеля и фазаны, что с одной стороны, что с другой… Это они без всяких формальностей подходили, встречались, обнимались и делились всякими впечатлениями… У нас же такого права пока что не было. Поскольку мы являлись молодыми солдатами, то есть духами. А духи должны всегда шуршать… Стало быть, работать, работать и только работать. То есть трудиться не разгибая спины и не покладая своих мозолистых рук.

Поэтому наша лашкарёвская молодёжь уже в который раз наводила порядок в расположении группы: подметала бетонный пол, выравнивала табуреты, отбивала ровненькую кромку на внешних сгибах солдатских одеял… Придавала подушкам прямоугольную форму… Подправляла лицевые и ножные полотенца… В общем… Молодёжь шуршала.

Зато после ужина… Когда нам предоставили вроде бы свободное время… В течении которого молодых могли озадачить новой работёнкой практически в любую минуту… Вот в это-то относительно свободное время мы наконец-то повстречались…

В кандагарской группе оказались Андрей Бухта и Миша Суслов, с которыми я целых полгода прослужил-проучился в первой сержантской роте Чирчикского полка спецназа. А если уж быть совсем точным… То прямо здесь и именно в этот час в нашей казарме встретилось четыре курсанта третьего взвода первой Чирчикской роты младших командиров. Ведь к нашей троице присоединился и Андрюха Корнев, оказавшийся по воле судьбы в нашем взводе АГС-чиков…

Вот так… На короткое время и в не очень-то завидном положении молодых солдат… Мы тем не менее были рады этой встрече. Минут с десять вспоминались другие наши товарищи, которых разбросало по всему Афгану… Но затем поступило одно предложение, оказавшееся очень даже дельным…

— Мы с Мишкой сегодня банку джема прикупили в вашем магазине. — негромко говорил Андрей Бухта. — Где бы?..

Он не договорил… Дальше можно было попросту промолчать. Поскольку от столь хорошего предложения отказаться было невозможно. Ведь молодой солдат всегда хочет есть… Особенно сейчас… Оставалось только обговорить кое-какие детали… Технические и несколько другие… Из сферы личной безопасности молодых духов…

— Ну, что?! — произнёс Мишка.

Вокруг нас было столько народу… Слишком уж много.

— Пошли… — вполголоса сказал разведчик Корнев. — Покурим…

Наша четвёрка всем своим составом поднялась с табуретов и потянулась к выходу из казармы. Ни кандагарские дембеля-наставники, ни их лашкарёвские коллеги-дедушки… Словом, никто не возражал… Предлог был самый заурядный и крайне подходящий… Просто мы захотели подышать свежим афганистанским воздухом… А заодно и отравиться всякими там никотиновыми смолами, столь обильно напичканными в военные сигареты… Хоть и «Охотничьи», но всё же четвёртого или даже пятого сорта…

А вот на свободе мы вздохнули полной грудью, и военная мысль заработала очень быстро. Местом для желанной вечерней трапезы был избран наш «летний» кинотеатр. Сейчас в феврале месяце именно он являлся наиболее безлюдным, а значит и относительно безопасным пристанищем для молодых бойцов. Так сказать, наилучшим и спокойным местом для проведения излюбленного солдатского досуга… То есть быстрого утоления элементарного чувства вечного голода… Которым страдают и мучаются почти что все молодые солдаты… Причём, не только нашего великого и могучего Советского Союза…

Так что… Открытый летний кинотеатр афганистанского образца подходил для нашего мероприятия более всего. Правда, идти до него было несколько далековато… Однако какие-то триста или четыреста метров нас ничуть не испугали… Это обстоятельство, то есть относительная удалённость, только разожгло наш аппетит ещё больше. Его отсутствием мы, в общем-то, никогда и не страдали, а теперь и подавно…

По дороге мы с Корнем заскочили в нашу солдатскую столовую, где знакомый солдат-хлеборез уступил нашим продублированным и вполне понятным просьбам… И две свежеиспечённые буханки, быстро оказавшись за пазухами, так приятно согрели не только наши бока, но и молодые солдатские души.

Окольным маршрутом мы вполне благополучно достигли нужного нам места. Военно-полевой кинотеатр, или же говоря официальным языком, солдатский клуб представлял собой небольшую прямоугольную котловину, огороженную с одной стороны высокой белой стеной, а с трёх других — земляной обваловкой. То есть своеобразным бруствером в метр-полтора высотой. По узкой тропке мы спустились в «кинозал» и разместились на самой дальней скамейке. Здесь было безопаснее всего. Поскольку наш военный «кинозал» тоже соответствовал общепринятым мировым стандартам. То есть наш земляной «пол» также спускался с небольшим уклоном к «якобы сцене», за которой возвышался «вроде бы экран». Неуютно пустой и какой-то осиротелый… Под зимним ночным небом Афганистана…

Итак-с… Разместившись в самой нижней точке «закрытого» клубного пространства, мы выложили на железную скамейку все наши съестные припасы: литровую банку клубничного джема, две буханки хрустящего хлеба и пару фляжек с водой. Без дополнительных команд были извлечены четыре солдатские ложки… Которые сразу же пошли в ход…

— Хороший у вас тут хлеб. — произнёс Андрей Бухта спустя несколько минут. — У нас не такой.

— Обычный… — ответил я, погружая свою ложку за следующей порцией сладкого лакомства.