По петлявшей тропке Розниекс направился наверх, где на вершине холма находилось летнее кафе. Сейчас, когда сезон кончился, кафе не работало.

«Здесь они ели мороженое, пили кофе… Если я приеду в Ленинград и явлюсь на место его работы, может быть, в сейфе найду ее письма. Вряд ли он держит их дома. Но сперва надо попросить Карклса обойти частные домики и выяснить у владельцев, не снимал ли у них в сентябре-октябре похожий на Вершинина человек комнату. Может быть, снимал лишь на несколько дней, чтобы было где встречаться с Зиедкалнс. И все же надо добыть письма, заочно познакомиться с Вершининым». Розниекс посмотрел на часы и, ускорив шаг, повернул к санаторию.

– Если Магомет не идет к горе, гора идет к Магомету, – внезапно услышал он позади низкий, сочный мужской голос.

«Это еще откуда? Никого же здесь не было!»

Рядом с Розниексом, чуть склонившись вперед, шагал высокий человек с шапкой седых волос над выразительным лицом.

– На этот раз я следил за вами, а не наоборот, – усмехнулся человек. – Вчера здесь суетился туда-сюда другой паренек. Но вы показались мне более симпатичным, и я решил, что нам стоит поговорить.

– Поговорить всегда стоит, – осторожно ответил Розниекс. – С кем имею честь?

– В мое время разведчик так не спросил бы. Он знал бы, с кем говорит, а если бы и не знал, то не показал бы этого.

– Если б я не знал, что Сергей Вершинин находится в Ленинграде…

– Устарелые данные, Вершинин здесь с позавчерашнего утра.

– Очень приятно. Я следователь Розниекс из прокуратуры. Вы сэкономили мне поездку в Ленинград.

– Из-за одного этого мне не стоило бы ехать. Думаю, что я сэкономил для вас куда больше.

Остановившись, Розниекс вопросительно взглянул на спутника.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что знаю, кто убил Зиедкалнс.

Наступила тишина, только из санатория доносилась лирическая песня в исполнении Эдуарда Хиля.

– Хорошо, – проговорил затем Розниекс, обдумывая, как вести себя дальше. – Где вы могли бы дать мне показания?

– Если не возражаете, могу пригласить в мои аппартаменты.

Розниекс кивнул.

– У вас путевка сюда?

Вершинин поднимался на холм быстро, необычайно легко для его лет. Розниекс, бывший почти вдвое моложе, поспевал за ним с трудом.

– Нет. На этот раз я неофициально. Сейчас придем.

По глинистой дороге они подошли к нескольким частным домикам, окруженным огородами. Лениво тявкнула собака. Вершинин пересек двор, вошел в кирпичный домик, отпер дверь комнаты.

– Прошу, – пропустил он Розниекса вперед. – Будьте, как дома.

Розниекс сел в кресло у круглого столика, напротив телевизора. Вершинин поместился в соседнем кресле.

– Когда вы приехали?

– Я уже сказал, позавчера.

– И сразу так удобно устроились?

– Осенью это легко. Но у меня было договорено заранее.

– Не помогла ли вам устроиться здесь Зиедкалнс?

– Если это важно, отвечу. На этот раз нет, но помогла бы, если бы я попросил. Курите? – Вершинин положил на стол сигареты, спички.

– Спасибо, нет.

– Тогда позвольте мне, – Вершинин закурил, выдохнул дым и вопросительно посмотрел на следователя.

«С ним надо прямо, без обиняков», – решил Розниекс.

– Вы встречались с Ольгой Зиедкалнс в этой комнате? Вершинин горько усмехнулся.

– Я вижу, мои личные отношения с Ольгой интересуют вас больше, чем ее убийца.

Розниекс сделал вид, что не услышал.

– Можете сказать точно, когда вы встречались в последний раз?

– Двадцать девятого августа. Провели здесь весь день. Я самолетом прилетел из Калининграда. Впрочем… это касается меня и Ольги.

– В сентябре приезжали еще раз?

– Ай-яй-яй! Вот я и попал в подозреваемые. Даже жаль, что подошел к вам сам. Вы полны