визит, — продолжил он, глядя на Элинор. В его привлекательных карих глазах, казалось, не отражалось ни унции двуличности или неискренности. — Он не то чтобы отказал мне, но и не представил нас друг другу. Я полагаю, он так и не упоминал о моем интересе к вам?

— Нет, не упоминал. — И ее едва ли удивил этот факт. — Почему же вы решили сделать еще одну попытку сейчас, через год?

— Ах. Ну, я… заметил, что ваши действия стали чуть более независимыми в последнее время. Я подумал, что мог бы осудить этот вопрос с вами. Если бы мы с вами поладили, то я снова обратился бы к герцогу.

Итак, он уже распланировал развитие их отношений. Элинор полагала, что едва ли могла винить Роджера за это, но он намеревалась высказывать свое мнение по поводу того, как будет развиваться ее жизнь. Особенно сейчас.

— Ну что же, посмотрим, как мы с вами поладим, — ответила она, снова улыбнувшись ему.

Кажется, это заявление чрезмерно понравилось ее спутнику, и он начал обсуждение самых лучших состоявшихся приемов этого Сезона. Он определенно знал все нюансы общества, где стоит показаться, а куда и шагу ступать не следует. Без сомнения, Роджер Нолевилл никогда не совершит ни одного неверного поступка.

— Так что же Мельбурн на самом деле сказал, когда вы беседовали с ним в прошлом году? — спросила девушка.

Роджер издал короткий смешок.

— Я помню это очень хорошо. У меня заняло три недели, чтобы собраться с духом и приблизиться к нему. Мой друг представил меня, а затем я спросил, могу ли получить его разрешение, чтобы нанести вам визит. Его светлость взглянул на меня так, словно я насекомое, и произнес: «Я сообщу вам об этом». Конечно же, он так этого и не сделал.

— Конечно же, нет. — Чего Роджер не осознавал, так это того, что отсутствие прямого отказа от Мельбурна было эквивалентно громогласному одобрению. Себастьян, вероятно, ожидал, что мистер Нолевилл будет действовать, или, по крайней мере, попросит разрешения во второй раз.

Итак, существовал, по меньшей мере, один мужчина, которого ее братья считали подходящим для нее. И она добровольно отправилась кататься с ним. Черт побери! Элинор хотела выйти замуж, но не за того, кто получил печать одобрения от Гриффинов более года назад. Но, тем не менее, она и не собирается разрушить свой шанс на счастье, поступая вопреки своим братьям. Проклятие, это так сложно.

Девушка открыла рот, чтобы сделать замечание об уникальных декорациях на приеме у Гранденов, но внезапно проглотила слова. Он был здесь!

Маркиз сидел на своем гнедом жеребце Яго, у одной из сторон поперечной дорожки. Его голубая касторовая шляпа сидела на голове под обычным лихим углом, а его темные, волнистые волосы прикасались к воротнику и спадали на один зеленый глаз. Все внутри Элинор сжалось от чистого вожделения. О Небеса! Неужели всего лишь двенадцать часов прошло с того момента, как они обнимали друг друга, обнаженные, на берегу пруда для крещения?

Валентин повернул голову, словно почувствовал, что она здесь. Он встретился с ней взглядом и улыбнулся с легкой фамильярностью, прикоснувшись рукой к краю шляпы. А затем отвернулся.

В первый раз Элинор осознала, что он не один. Рядом с ним стояла четырехместная коляска, и на заднем сиденье находилась пара молодых леди. Сестры Мэндилей, отметила она, скрыв внезапную гримасу неудовольствия. Она никогда не встречала худшую пару кокеток. Ему нужно быть осторожным…

Элинор одернула себя. Он знал, что делает. Совершенно точно знал, что делает. Ради Бога, он, скорее всего, знал этих сестер лучше, чем она. Элинор сглотнула. У них был всего лишь один вечер. И как она уже поняла, маркиз Деверилл едва ли ищет возможности изменить свою жизнь. Без сомнения, он делает такие вещи каждую ночь.

— Леди Элинор?

Она очнулась.

— Я прошу прощения, мистер Нолевилл. О чем вы говорили?

— Нет необходимости просить прощения. Я полагаю, лорд Деверилл — давний друг вашей семьи.

— Да, это так. — И она отчаянно хотела поговорить с ним, выяснить, думал ли он о прошлой ночи — или о ней — хотя бы раз, после того, как вернул ее в Гриффин-Хаус. Но этот вопрос, вероятно, оказался бы одновременно болезненным и бессмысленным, учитывая, где маркиз сейчас находился и с кем он беседовал.

— Вам нужно поговорить с ним? — продолжил Роджер. — Я могу подъехать туда.

— Ох. Нет, нет. Я просто не ожидала увидеть его этим утром. — Элинор откашлялась. — В любом случае, он кажется слишком занятым.

— Да, верно. Едва ли это сюрприз для вас, учитывая его… устойчивую репутацию.

— Они же просто разговаривают, — ответила Элинор, хотя она не была уверена, почему ощущала необходимость защищать маркиза. — Точно так же, как мы.

— Не точно так же, как мы, — произнес Роджер, нахмурив брови. — Я нанес визит в ваш дом, объявив о своем присутствии и своем интересе, и дал вашим братьям достаточную возможность отказать мне. И я определенно не стал бы приставать к вам в парке, пока вы дышите свежим воздухом.

— Я уверена, что маркиз ни к кому не пристает, — возразила девушка, одновременно уговаривая себя держать свой проклятый рот закрытым. Она не ощущала какой-то особенной необходимости быть любезной с мистером Нолевиллом, но она не собирается высказываться и в пользу Деверилла. Только не после того, как увидела его весело флиртующим с Лилит и Джудит Мэндилей.

— Возможно, нет. Тем не менее, я бы поспорил, что родители юных леди были бы счастливы увидеть их подальше от него.

Хорошо, она не будет спорить с этим.

— Без сомнения, — пробормотала девушка, намеренно перенося свое внимание в другое место.

Солнце сияло сквозь симпатичный узор из облаков, и легкий юго-восточный ветерок уносил дым из тысяч каминов подальше от Мэйфейра, в направлении Канала. Элинор глубоко вдохнула. Сегодня все было по-другому. Ее жизнь стала совершенно другой, изменилась, потому что человек, которому она доверяла, помог ей найти… себя. Так что из того, что он обратил свое внимание на кого-то другого? Она ведь сделала то же самое.

— Мистер Нолевилл, у вас ведь есть несколько старших братьев, не так ли? — спросила девушка после долгого молчания.

Он искоса посмотрел на нее.

— Да. Почему вы спрашиваете?

— У меня у самой есть несколько старших братьев.

— Да, я знаю об этом.

— Я имею в виду, ваши братья когда-нибудь пытались… управлять вашей жизнью?

Роджер рассмеялся.

— Нет, это была священная обязанность моего отца. Остальная часть выводка только время от времени вворачивала словечко. — Внезапно его хихиканье оборвалось. — О, это было невыразимо грубо с моей стороны. Я прошу вашего прощения, леди Элинор. Я забыл, что вы потеряли своих роди…

— Пожалуйста, не утруждайте себя, мистер Нолевилл. Мне было всего шесть лет, когда перевернулась их яхта. И хотя мне их не хватает, я не стану завидовать вам, только потому что у вас есть собственные родители. Это сделало бы меня слишком жалким существом.

— Которым вы не являетесь.

Элинор выдавила из себя улыбку.

— Благодарю вас. — Потом она одернула себя, напомнив, что ее вопросы имели определенную цель. — И вы соглашаетесь со всеми правилами и приказами вашего отца?

— Какой странный вопрос. Конечно же, я соглашаюсь; он глава нашей семьи.

— И он распоряжается вашими финансами.

Сжав губы так, что они превратились в тонкую линию, Нолевилл остановил экипаж.

— Я не обсуждаю денежные вопросы с молодыми леди. Это не по-джентльменски. И если я могу быть настолько откровенен, миледи, то вам также не пристало вести подобные разговоры.