Дональд не только устно признался, но и подписал письменное заявление, где сказано, что Дими была его первой и единственной любовью, что его родители угрожали лишить его наследства, если он на ней женится, что он умолял Дими не выходить за Энди, но она только посмеялась над ним. Вечером он предложил ей выпить пива, подмешав в него морфия. Подробно описано, как он перенес ее в оранжерею, чтобы навлечь подозрения на Энди. Это еще не все. Дора Имбри добавила немало пикантных подробностей, которые она ухитрилась подсмотреть о характере свидания Дональда с Дими.

– Это, конечно, поможет, – сказал Вульф удовлетворенно, поставив на стол пустую кружку и вытирая губы.

Я ухмыльнулся:

– «Поможет» – не то слово. Дело закончено. Но вот что я хочу спросить у вас, что бы вы стали делать, если бы они рассмеялись вам в лицо, когда вы прочитали им письмо собственного сочинения?

– Хм-м-м…

– Я не сомневался, – ответил мой шеф, – что один из них ходит по краю пропасти, а, возможно, и не только один. Ну, а в таком состоянии хорошая встряска всегда выводит человека из равновесия и заставляет забывать об осторожности. Ну, а если бы они и вправду расхохотались, тогда я считал бы, что Дитмайк вне подозрений. И дальше исходили бы уже из этого. Ведь до того я не мог исключить из списка подозреваемых никого, кроме Энди, который…

Он внезапно замолчал, шумно отодвинул кресло от стола, поднялся и взволнованно пробормотал:

– Великий боже! Я совершенно забыл сказать Энди о семенах Милтонии! До чего же я стал рассеянным!..

С этими словами он едва не выбежал из кабинета.

Я тоже поднялся и направился в кухню поболтать с Фрицем.