не думали о безопасности лорда Клайверса. Их волновало только одно: что же он такого рассказал Вульфу. Садясь за стол, я понимающе улыбнулся инспектору, и, как ни странно, он даже соизволил подмигнуть мне в ответ. Такая любезность с его стороны заслуживала вознаграждения, и я угостил его еще одной порцией виски с содовой.

Скиннер между тем продолжал уговоры:

– Ну почему вы не хотите пойти нам навстречу? Да, мы ошиблись, мы избрали неверный путь. Но только потому, что нам ничего не было известно о вашем разговоре с Клайверсом. Он же все делает втихомолку! Будь моя воля, я бы с удовольствием дал ему пинка, чтобы он улетел обратно к себе на остров. Послушайте, Вульф, вас ведь никто не заставляет раскрывать какие-то секреты. Мы только просим о небольшом одолжении. Мы же старые знакомые, и согласитесь – иметь хорошие отношения с окружным прокурором большое преимущество, особенно для человека вашей профессии. А этот Клайверс – кто он вам, в конце концов?

– Удивительное дело, еще вчера мистер Кремер говорил, что мой гражданский долг – содействовать полиции в охране важного иностранного гостя, а теперь я слышу нечто прямо противоположное, – вскользь заметил Вульф.

– Ладно, не иронизируйте. Лучше ответьте хотя бы на один вопрос. Был ли в словах Клайверса хоть малейший намек на то, что Уолш ему чем-то мешает?

Вульф разлепил веки и после минутного раздумья произнес:

– Арчи, найди в своем блокноте то место, где я спрашиваю у лорда Клайверса: «Вы ему не верите?» Речь шла о мистере Уолше. И прочитай, пожалуйста, ответ.

Я полистал блокнот и нашел нужную страницу.

– «Клайверс: Я никому не верю. Я же дипломат. Иначе говоря, лжец! Слушайте, не переживайте вы за Уолша, я сам им займусь. Пока я здесь, в Штатах, мне нужно это уладить. Скоувила уже нет в живых – вечный ему покой, – а с Уолшем я разберусь. Полиция пускай занимается своими делами…»

– Достаточно, Арчи.

– Нет, не достаточно! – Хомберт снова хлопнул рукой по подлокотнику. – Это важное доказательство! Мы требуем…

Скиннер оборвал его на полуслове, стукнув ему носком ботинка по щиколотке. Прокурор решил действовать по-другому: он заворковал, как Ромео в сцене у балкона:

– Послушайте, Вульф, не упрямьтесь. Помогите нам хотя бы в этом. Пусть ваш помощник перепечатает эти записи, или я пришлю стенографистку, а он просто продиктует. Поймите, Клайверс собирается уезжать уже в воскресенье. Если мы не раскроем дело до его отъезда, будет большой скандал.

Вульф прикрыл глаза и задумался. Все смотрели на него и ждали: Кремер – кусая кончик сигары, Хомберт – с трудом удерживаясь от новой вспышки гнева, а Скиннер – с подобострастной улыбкой. Наконец, Вульф заговорил:

– Я думаю, мы сможем поладить. Вот мои условия, мистер Скиннер: если мне дадут ответ на некоторые интересующие меня вопросы, я – обмозговав вашу информацию – в свою очередь сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Полагаю, вы от этого только выиграете.

– Что еще за вопросы? – насторожился Скиннер.

– Сейчас узнаете. Так вы согласны?

Прокурор ответил не сразу:

– Ну-ну… хорошо. Что вы хотите знать?

Вульф повернулся к инспектору.

– Мистер Кремер. Насколько мне известно, с того момента, как Майкл Уолш вышел из управления полиции, ваш человек постоянно за ним следил. Но потом, по непонятной мне причине, оставил старика без присмотра. Ведь «Газетт» пишет, что Пэрли Стеббинс перешел улицу и затем направился к проходу в ограде. Почему он отходил? И что его заставило войти на стройку? Он что, услышал выстрел?

– Нет. – Кремер вынул сигару изо рта. – Если хотите, Стеббинс сам расскажет, как все было. Позвать его?

– Мне все равно, кто будет рассказывать. Я только хочу знать, что произошло.

– Хорошо. Стеббинс говорит, что ненадолго отлучился. Там на пересечении с Мэдисон столкнулись две машины, собралась толпа, и он пошел посмотреть, что происходит. Не мог ничего умнее придумать! Он говорит, что отходил всего на две минуты, но вы же понимаете – на самом деле могло и десять минут пройти. А когда шел обратно, то еще с другой стороны улицы заметил, как из ворот кто-то высовывается и тут же прячется обратно. И через какое-то время снова – высовывается и тут же прячется. То есть явно кто-то хотел выйти со стройки незамеченным и ждал, когда поблизости не будет прохожих. Стеббинсу это, естественно, показалось подозрительным, и он решил выяснить, в чем дело, И как назло попался на глаза этому репортеру! Ну а дальше вы уже знаете: Стеббинс застукал Клайверса возле тела только что застреленного сторожа.

– …Тела сторожа, которое лежало неподалеку от телефона, – задумчиво произнес Вульф. – Значит, Стеббинс не слышал выстрела?

– Конечно, нет. Он же отходил, а на перекрестке довольно шумно.

– Безусловно. Вы нашли какое-нибудь оружие у лорда Клайверса?

– Нет. И это хоть немного облегчает наше положение. У сторожа был в кармане пистолет, но из него не стреляли. Мои люди прочесывают сейчас весь участок, но там сотни труб, и пистолет можно было закинуть в любую из них.

– Ясно… Ну что ж, господа, должен признаться – для меня было большим облегчением узнать, что никто не слышал выстрела и что оружие не найдено. Кроме того, могу вам сообщить, что мы с мистером Гудвином слышали выстрел.

Все трое уставились на Вульфа в полном недоумении.

– Что за чушь! – возмутился Скиннер. – Что это значит?

– Арчи, расскажи, пожалуйста.

Я обвел публику взглядом и начал:

– Вечером, когда мы с мистером Вульфом сидели здесь в кабинете, зазвонил телефон. Это было без двух минут семь. Так вышло, что мы оба сняли трубки – я со своего, а мистер Вульф со своего аппарата. И услышали, как кто-то зовет: «Вульф! Вульф!» Голос был возбужденный и какой-то неестественный. Я сказал: «Я слушаю». А он кричит: «Я поймал его, приезжайте сюда, на Пятьдесят пятую! Это Уолш говорит! Приезжайте скорей!» И тут в трубке раздается выстрел – причем очень громкий, как будто стреляли прямо возле телефона, – и голос обрывается. Я несколько раз крикнул: «Уолш! Уолш!» – но никакого ответа. После этого мы сразу позвонили в управление полиции.

Я выжидательно оглядел присутствующих, но никто, похоже, не собирался награждать меня аплодисментами. Скиннер усиленно морщил лоб, Хомберт по-прежнему дулся, а инспектор уже дошел до точки кипения.

– Интересно, какие вы еще сюрпризы приготовили? Сначала я узнаю, что мои люди бегают по ложному следу, гоняясь за вашим «разведчиком», а теперь выясняется, что человек, сообщивший нам о выстреле на стройке, не кто иной, как вы сами.

Кремер сунул в рот сигару и так стиснул зубы, что едва не перекусил ее.

– Простите, мистер Кремер, но я же не виноват, что все пути ведут именно в этот дом. Это судьба. И потом, мы же сразу сообщили обо всем в управление. И я даже не пустил мистера Гудвина на стройку зная что вы не любите, когда кто-то вмешивается.

Кремер только скрипнул зубами.

– Итак, вы слышали выстрел без двух минут семь, а Стеббинс застукал Клайверса в пять минут восьмого. Все сходится. – Скиннер растерянно посмотрел вокруг с таким видом, словно в руках у него неожиданно оказалась бомба с горящим фитилем и он не знал, как от нее избавиться. – По-моему, пора ставить точку. – Он чуть понизил голос: – Я вот только хотел бы узнать, почему вы испытали облегчение от того, что оружие не найдено и что Стеббинс не слышал выстрела. Ведь вы-то его слышали.

– Всему свое время, мистер Скиннер, – ответил Вульф, нетерпеливо барабаня указательным пальцем по подлокотнику. – Если позволите, я продолжу. Так вот, в газете написано, что мистер Стеббинс обыскал Клайверса и никакого оружия не нашел…