их веренице Хинджер был поразительным исключением, как и его анонимный сосед. Что касается гиксосских правителей, то тут дело тоже ясное — пирамиды были гробницами египетских царей, а гиксосских царей хоронили по их собственным обычаям. Но почему не вернулись к строительству пирамид правители Нового царства?
Средства на это у них имелись: они вновь правили объединенным Египтом, были такими же равными богам деспотами, как и их предшественники времен Древнего и Среднего царств, а богатством и могуществом даже превосходили их. Земля давала щедрые урожаи, царские житницы столетиями не оскудевали, торговля с другими странами впервые приносила правителям Египта неведомые дотоле товары и доходы, победоносные войны обеспечивали поступление дани с завоеванных областей и приток рабов; слово фараона было законом от нубийских порогов до ливийских оазисов и от ливийских оазисов до берегов Евфрата. Храмы Аменхотепа III и Рамсеса II (а также и менее великих властителей) доказывают, что ими владела настоящая строительная лихорадка. Им ничто не могло бы помешать, если бы они вздумали построить такие же достигающие небес гробницы, как Великая пирамида; сотни тысяч людей на обоих берегах Нила, подобно трудолюбивым муравьям, выполнили бы их повеление.
О причинах, побудивших их отказаться от строительства пирамид, эти цари не оставили нам сообщений. Но ясно как божий день: их научил исторический опыт. Пирамиды Древнего царства были крепостями, которых не смогла бы взять атакой ни одна тогдашняя, а может быть и современная армия… И все же они капитулировали перед грабителями. Ни к чему оказались миллионы каменных блоков, защищавших усыпальницы с телами мертвых царей и погребальной утварью; ни к чему оказались стены, которые их огораживали, и тяжелые глыбы, преграждавшие путь внутрь пирамид; неэффективными оказались все грозные религиозные и юридические санкции против нарушителей их неприкосновенности…
Пирамиды Среднего царства превзошли и эти крепости — не массивностью, а хитроумной системой защитных мер. Их тщательно замаскированные входы были расположены как раз там, где менее всего можно было ожидать; их коридоры превратились в подземные лабиринты с тупиковыми шахтами, с тайными выходами в потолке или в полу; подступы к погребальным камерам были завалены камнями и преграждены провалами-западнями; саркофаги превратились в непроницаемые сейфы. Но все было напрасно — мумии царей опять-таки ничто не спасло.
Мы восхищались зодчими Древнего царства: как мастерски разрешили они задачи, поставленные перед ними правителями и жрецами, как хорошо умели мыслить и считать в таких гигантских масштабах! Мало того, архитекторы Среднего царства сделали практические выводы из технологии и методики грабителей и даже заставили своих заказчиков отказаться от выполнения строгих ритуальных предписаний. Никакое задание не казалось им невыполнимым, если речь шла о надежности защиты царской гробницы, а рабочие-строители всякий раз с поразительным совершенством реализовали их замыслы. Только представим себе, как трудно было, например, вытесать саркофаг или целую погребальную камеру из глыбы, весящей свыше ста тонн, причем из кварцита, по твердости равного стали! А чего стоили доставка такого саркофага на место строительства и спуск его в яму глубиной 10 метров и более!
Какой это был адский труд — в непроницаемой тьме, в удушающей пыли пробивать подземные коридоры длиной в несколько сот метров! Это был предел человеческих возможностей — архитекторы Нового царства уже не могли предложить своим повелителям никаких усовершенствований.
Но к панегирику этим древним архитекторам я рабочим мы должны присоединить и слова восхищения в адрес тех, кто делал бессмысленными все их усилия, — в адрес древнеегипетских грабителей. Оставим в стороне моральную оценку их действий, ведь применительно к людям, противопоставившим себя царям, она неуместна; не станем даже говорить о «восстановлении справедливости». Питри проклинал древнеегипетских грабителей словами, которые ввиду бедности английского языка ругательствами вынужден был заимствовать у местных погонщиков ослов и верблюдов; но изобретательностью и упорством этих грабителей он восхищался не менее, чем изобретательностью и упорством строителей пирамид. Масперо, Лоре, Борхардт, Картер и многие другие, не говоря уж о Бельцони, зайдя со своим археологическим опытом в тупик, всегда спрашивали себя: «Как бы поступил на моем месте древнеегипетский грабитель?» Профессионалы, стоящие на стороне закона, тем самым отдавали должное профессиональному мастерству врагов закона; примерно так же следователь способен оценить ловкость; взломщика сейфов или работник контрразведки — изворотливость шпиона. Если археологи в чем-то и упрекали грабителей, так только в том, что, «к сожалению, они слишком хорошо знали свое дело».
И впрямь, фантастические вещи совершали эти парни! Они прорубили в Великую пирамиду коридор, по которому мы входим в нее и по сей день, при этом они вынули каменную массу, примерно в два раза превышающую тот объем, который отряды аль-Мамуна устранили с помощью таранов, Они прорыли туннель в пирамиду Униса, по которому в нее проник Масперо; для Фёрса провели туннель в пирамиду Усеркафа, для Борхардта пробили вход в пирамиду Ниусерра; если какому-нибудь археологу и удавалось вступить в какую- то пирамиду через ее первоначальный вход, то исключительно благодаря тому, что этот вход открыли до него грабители. Причем в 90 % случаев они шли к цели кратчайшим путем; когда Питри совершил подкоп под Хаварскую пирамиду, он натолкнулся на лаз, выкопанный грабителями: когда грабители остановились перед погребальными камерами пирамид в Лиште, на том же самом месте пришлось остановиться и археологам. Грабители всегда точно знали, где кончается тайный коридор, когда выход из лабиринта нужно искать в потолке, а когда надо вынуть плиту из пола. Замыкающие блоки грабители умудрялись разбить или обходили, прорубив боковую штольню; в неприступной погребальной камере Хинджера, не исключена возможность, просверлили небольшое отверстие, в которое спустили на канате ребенка и с его помощью «выудили» содержимое. Создается такое впечатление, что они ограбили бы пирамиды, даже если бы их стерегли телевизионные камеры. Успех, которого эти грабители достигали в каждом отдельном случае, настолько полный, что это нас даже раздражает.
Проходя сегодня по подземелью какой-либо не посещаемой туристами пирамиды, мы кажемся себе необыкновенными смельчаками. Луч карманного фонаря превращает стены в кулисы страшного замка, пыль щиплет глаза, во рту пересохло, скрип камней под ногами звучит так, будто за нашей спиной закрываются адские врата. А грабители здесь работали! С медным долотом и молотком из долерита, в слабом свете масляной лампы, на животе, под обломками обваливающихся камней, в постоянном страхе они трудились до изнурения долгие недели, месяцы, и может быть, и годы! Как они выдерживали это, если нас даже обычное посещение таких мест настолько изматывает, что сорокаградусную жару под кобальтовым небом мы воспринимаем как избавление от мук? И как сумели они избежать ловушек и западней царских архитекторов, как удавалось им ускользнуть с награбленными сокровищами? Питри как-то заявил, что тут не обошлось «без вмешательства нечистой силы». Он имел в виду не чары и волшебства, а «профессиональную помощь» и пытался обнаружить ее следы — ведь это тоже имеет отношение к загадкам пирамид. Он отправился по стопам грабителей и установил, что те большей частью шли наверняка — по следам архитекторов.
Несомненно, всегда находились люди, в особенности из рядов надсмотрщиков и десятников, которые запоминали тайну входа и размещение камер и хотя бы на смертном одре сообщали ее сыновьям; сыновья этих сыновей дожидались поры, когда в связи с упадком государственной власти пирамиды переставали
