Салли.

Невнятное бормотание.

— Вставай, Салли.

Бормотание стало громче: «Оставь-меня-в-покое».

Он потряс ее сильнее.

— Просыпайся же. Ты должна проснуться.

Чарли.

Это голос Чарли. Зовет ее. Давно ли?

Салли выплыла из сна.

Часы на ночном столике показывали четверть третьего ночи. Чарли тут быть не должно — ведь он на дежурстве. Туман в глазах рассеялся, Салли пристально посмотрела на мужа, и что-то дрогнуло у нее внутри от какого-то ужасного предчувствия.

Чарли был смертельно бледен. Его вытаращенные глаза, казалось, застыли. В одной руке он держал ключи от машины, а другой все еще тряс Салли, словно не понимая, что она уже проснулась.

— Чарли, что такое? Что случилось?

Похоже, он не знал, что ответить. Его кадык судорожно дергался, но в маленьком служебном домике не было слышно никаких звуков, кроме тиканья часов.

— Пожар? — задала она глупым вопрос. В ее представлении это была единственная вещь, способная привести его в такое состояние. Салли помнила, что родители Чарли заживо сгорели в собственном доме.

— Еще… — сказал он. — Еще хуже. Ты должна одеться, дорогая, и собрать малютку Ла Вон. Нам надо уходить отсюда.

— Почему? — спросила Салли, поднимаясь с кровати. Ее охватил темный страх. Все выглядело неправдоподобно, как во сне.

— Куда? Ты имеешь в виду на задний двор? — Но она знала, что спрашивает не о том. Никогда Салли не видела Чарли таким испуганным. Она потянула воздух носом, по не почувствовала запаха дыма или гари.

— Салли, дорогая, не задавай вопросов. Мы должны уехать отсюда. Далеко. Разбуди малютку Ла Вон и одень ее.

— Но… у нас есть время, чтобы уложить вещи?

Это как будто остановило его, привело в замешательство. Салли думала, что перепугаться больше, чем она, просто невозможно, по она ошибалась. Теперь она поняла, что мужем владеет не просто страх, а жуткая паника. Он растерянно провел рукой по волосам и ответил:

— Я не знаю. Я должен определить направление ветра.

С этими странными словами, которые ничего не объясняли, он вышел, а она так и осталась стоять босиком в своей кукольной ночнушке, дрожащая, испуганная и совершенно сбитая с толку. Уж не помешался ли он? Какое отношение имеет направление ветра к тому, есть ли у нее время на сборы? И как далеко нужно ехать? В Рено? Вегас? Солт-Лейк-Сити? И…

Она схватилась рукой за горло, задохнувшись от внезапной догадки.

САМОВОЛКА. Отъезд среди ночи означал, что Чарли собрался ДЕЗЕРТИРОВАТЬ.

Салли вошла в маленькую комнату, служившую детской для малютки Ла Вон, и остановилась на минуту, глядя на спящего под розовым одеялом ребенка. В ее душе еще теплилась надежда, что, быть может, все это — лишь странный сон. Он пройдет. Она, как обычно, встанет в семь утра, покормит малютку Ла Вон и поест сама, пока по телевизору будет идти первый час программы «Сегодня», а к восьми, когда Чарли вернется с ночной смены на северной вышке Зоны, приготовит для него яйца. Через две недели он опять начнет работать в дневную смену и уже не будет таким взвинченным, и рядом с ним ей перестанут спиться по ночам такие дурные сны, как этот, и…

— Поторопись! — прошипел Чарли, разбивая ее призрачную надежду. — У нас осталось время только на то, чтобы захватить самые необходимые вещи… но, ради Бога, женщина, если ты любишь ее, — он показал на детскую кроватку, — одень ее! — Нервно кашлянув в кулак, он начал вытаскивать вещи из ящиков комода и как попало заталкивать их в пару старых чемоданов.

Салли разбудила малютку Ла Вон, сделав все, чтобы не напугать ее. Но трехлетняя девочка не понимала, зачем ее подняли среди ночи, и захныкала, а когда мать стала надевать на нее штанишки, кофточку и комбинезон, и вовсе заревела. От звуков детского плача страх Салли усилился еще больше. Она вспомнила те ночи, когда малютка Ла Вон, обычно ангельский ребенок, плакала из-за опрелости, режущихся зубов, крупа, колик. Страх медленно перерос в злость при виде Чарли, несущегося мимо двери с целом охапкой ее нижнего белья. Бретельки лифчиков развевались позади него, как ленты новогодних хлопушек. Он побросал все в один из чемоданов и с грохотом захлопнул его. Из-под крышки торчала оборка ее лучшей комбинации — Салли была уверена, что она порвана.